Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

Разогнав кровь зарядкой, и для поддержки формы потягав самодельные гантели хозяина дома, осторожно, дабы сильно не намочить повязку, Иван смыл пот, холодной водой из бочки, стоящей во дворе, и решил разыскать запропастившихся куда-то Юру и Потапа.

Притворив за собой низкую, скрипучую калитку, он свернул в сторону круто забирающей вверх узкой улочки. Низкие избы с маленькими окошками и множеством хозяйственных пристроек плотно жались друг к другу. Никаких садов, огородов, только маленькие дворики и кое-где палисадники с затрапезного вида цветами. Все просто и безо всяких изысков. Лишь на нескольких жилищах Иван заметил резные причелины и наличники с защитными орнаментами. Хозяева таких изб свято верили, что комплекс символов, объединенных в простенькой резьбе охранял дом от нежити и злых духов. Остальные обходились приколоченными над крылечками козьими, изредка оленьими черепами, что выполняли те же функции, что и орнаменты на серых, рассохшихся досках.

Иван на мощь символов и знаков полагаться не привык. В силу его низкого ранга они были почти бесполезны, потому он рассчитывал на грубую силу и использовал только по-настоящему действенные амулеты, купленные или выменянные у Обительских колдунов. Да и теми он зачастую пренебрегал, как, впрочем, и его подмастерье, который верил только в зоркий глаз и старый, верный пистолет. Но безразличное отношение к символике не мешало Ивану в свою очередь, оценить красоту и талант резчиков.

Как декор резные причелины с солярными знаками, обережными символами, явно от себя добавленными изящными завитками и точеной бахромой, придавали колорит, и привносили хоть какое-то разнообразие бесконечной серости бревенчатых стен.

Вообще плотность построек была такой, что поселок, разрастаясь, со временем превратился в нагромождение из изб, и стал напоминать обнесенный высоким забором муравейник. Сады, огороды, поля, наделы, все было там, за высоким частоколом, что ограждал жилища от хищников, разномастных сущностей, и опасных тварей, которых с того света возвращала Мать Сыра Земля.

В задумчивости мастер и не заметил бы, как ступил на свободный от бесконечных построек пяточек, если бы не внезапно ударившее в глаза, ласковое, утреннее солнце. Прищурившись, он выставил перед собой ладонь и осмотрелся.

Он вышел, а точнее взобрался в центр селенья, на самую вершину холма, где находились: часовенка, площадка для сборов, и обширная беседка, собранная из грубо отесанных столбов, и соломенной крыши. По сравнению с густой застройкой на склонах, строения на вершине были разнесены по сторонам, что создавало иллюзию простора.

За ворот рубахи тут же пробрался резвый, прохладный ветерок, и дышалось там как будто легче. по-видимому, остальным жителям селенья казалось также, поскольку многие из них по утрам и вечерам предпочитали собираться на вершине, обсуждать новости и сплетни, да и просто любоваться видом, открывавшимся с холма.

А вид был действительно достойным. С одной стороны, была видна часть заречья, слева и справа, большие своевольные города, а далее пыльные степи, хутора, поля, пастбища на зеленых лугах у реки, и собственно сама река, серебристой змеей разделившая собой многие километры тверди.

С другой стороны, открывался вид на густые леса, окаймляющие границу, Солеварского княжества. Там не было таких больших степей, как в Заречье. Там чередовались поля, леса, болота, и берущие в них начало реки. Для мастера, там всегда была уйма работы, но не лежала к тем землям у Ивана душа. Но что ж поделать. Дальнейший путь в Обитель пролегал именно сквозь те живописные и опасные места.

— Доброе утро, господин мастер! — приветствовала Ивана, слегка склонив голову низенькая, пожилая женщина. — Не откажите, отведайте. — Она достала еще теплый пирожок из лукошка и протянула его мастеру.

Иван с улыбкой вежливо поклонился в ответ и принял его из деформированных от тяжелой работы рук.

— Благодарю Наталья Павловна. — Румяный, ароматный пирожок тут же потянулся ко рту. — У — м — м, — довольно протянул Иван, — с капустой, как раз, как я люблю. Очень вкусно!

— Берите еще, — глядя как Иван довольно уплетает угощение, весело улыбнулась она и протянула ему лукошко.

— Извините, но отказаться нет сил, — промурчал довольный мастер, выбирая пирожок порумянее с хрустящей корочкой. — Как самочувствие у Петра?

— Пострадал мой Петенька, но, слава Богу, серьезных ранений нет. Не впервой ему с лупоглазыми биться. Вам-то досталось поболе. Петя говорит, вы от сома всех спасли, от верной гибели. — Она опустила глаза и нахмурилась. — У нас, к сожалению, нечем вас отблагодарить. Петенька в надел вложился и еще должен остался.