Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Аслан и Гелик не успели понять, что происходит. Вспышка была слишком короткой, чтобы раскалить или сжечь всё на поверхности земли в радиусе нескольких километров – сжечь вместе с тормозящим автомобилем и двумя ворами в нём, но она была достаточно близко, чтобы под воздействием излучения их глаза меньше чем за секунду превратились в белые пухлые мешочки, кожа стала красновато-лиловой даже под одеждой, в той части тела, которая не была прикрыта от вспышки металлическим корпусом автомобиля, причём верхний её слой сейчас же стал отделяться от основной массы, белея и надуваясь влажными пузырями. Через секунду в машине находились два усыхающих тела, чьи мышцы ещё мелко содрогались, но в них уже не было личностей Аслана Кутарбы и Гочи Сартании.

Ещё мгновение… и чёрный «Гелендваген» подскочил над рвущимся дорожным полотном: его подбросила дыбящаяся пылью и камнями твёрдая волна. Уже в воздухе по автомобилю ударила невидимая бита, дробя стёкла и пластик, сминая железо. Сработали подушки безопасности, но из-за громадного давления вокруг они раздулись до размеров небольших воздушных шаров и не лопались. Машина пролетела с полдюжины метров, упала на землю, обратная воздушная волна несколько раз её перевернула… из чрева автомобиля выпали два тела… Два тела, какие-то вещи, и среди них – термосумка.

В двух с половиной километрах от искорёженного автомобиля в ночное небо поднимались из горячего кратера километровые языки пламени, ревели взбешённые атмосферные массы и гудела потревоженная земля. А спустя несколько секунд новая вспышка осветила землю и выросший над ней багрово тлеющий гриб… За ней последовала другая, третья, четвёртая…

Место действия: Красноярский край.

В клинической больнице Н-ска объявление воздушной тревоги вызвало такой же переполох, как и в тысячах других лечебных учреждениях Российской федерации. По всему городу завыли сирены: так называемый сигнал «Внимание всем». Динамики всеобщего оповещения были установлены и на двух зданиях больницы. Когда сирены замолкли, зазвучало объявление: «Внимание! Внимание! Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Радиационная опасность!» Потом пошла краткая инструкция для населения, опять сирены – и по-новому.

Чётких инструкций в медучреждении для такого случая не предусматривалось. Собственно, не было и плана мероприятий при угрозе ракетно-ядерного удара. На случай пожара – пожалуйста, вот инструкция, а на случай внезапных боевых действий с применением ядерного оружия – нет. Только в рамках городских и областных мероприятий ГО, рассчитанных на исполнение в течение нескольких часов и суток.

В тот момент, когда зазвучал сигнал тревоги, большинство медперсонала кинулись изучать план эвакуации этажа и инструкции по действиям при чрезвычайной ситуации. Было бы неверно предполагать, что эти планы и инструкции не изучались прежде – изучались и даже отрабатывались в учебной практике, особенно старшим поколением работников – но сейчас многое вдруг улетучилось из памяти. И слишком важное место в мыслях занимал вопрос: «Это по-настоящему?»

Бомбоубежища у больницы не было, и данный факт ставил ответственных лиц в тупик. Пожар, землетрясение – это понятно, а как быть с воздушной тревогой и радиационной опасностью? Просто вывести всех пациентов на больничный двор или перевести в другой блок – не решение для такой беды. А в подвале… как знали все… по колено вонючей нечистотной воды, рои насекомых и темнота; зданию семьдесят лет, после Великой отечественной войны строилось. Только часть подвала осушена, очищена и приспособлена завхозом под склад инвентаря и материалов типа мётел, извёстки, стекла, да ещё под последний приют списанной медтехники и железных коек.

Положение усугублялось тем, что большинство персонала – женского пола: мамы, жёны, бабушки. В наступившие тревожные минуты их, конечно, заботило будущее пациентов, но, пожалуй, в большей степени они были озабочены судьбой своих близких, особенно детей. Перекрикиваясь, требуя инструкций от дежурного врача, огрызаясь на встревоженных пациентов, они умудрялись ещё и беспрестанно звонить своим родным. А когда пропала сотовая связь, началась просто истерика и паника в самом отвратительном её виде. Пациенты и медперсонал окружили дежурные посты, на которых имелись телефонные аппараты стационарной связи и буквально рвали друг у друга трубку!

Кто-то пытался выполнять свои обязанности в меру знаний и возможностей, но паника в разной степени присутствовала на всех этажах, отделениях и блоках. В суматохе сбежали несколько медсестёр, да и некоторые из пациентов решили самостоятельно спасать остатки своего здоровья. Но не все пациенты могли свободно передвигаться – имелись и такие, что без посторонней помощи были не способны принять даже пищу. Многим послеоперационным больным категорически нельзя было самостоятельно передвигаться.