Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Тем не менее, российские силы ПВО действовали. Ещё до того как первые боевые блоки вражеских ракет снизились до высоты детонации их зарядов, ночное небо в западной части России (и утреннее – в восточной) осветилось, засияло яркими шарами и кольцами ионизированного газа, видимыми за тысячи километров! Это были высотные подрывы мощных атомных боеприпасов, с целью выведения из строя электроники американских межконтинентальных снарядов и космических спутников жёстким излучением. Затем небо пронзили иглы противоракет, вытягивая за собой белые нити дымов, и где-то в тёмной, местами в заоблачной, высоте вспыхнули искрами на пути термоядерных метеоров.

А потом наступил Апокалипсис под кодовым названием «Эпсилон».

Энергия, заключённая в сплюснутых плутониевых и литий-дейтериевых цилиндрах, погружённых в бериллиевые сферы с пластитной взрывчаткой, вырвалась над древней землёй, разглаженной сползающими к экватору ледниками, топтаной мамонтами, обожжённой тунгусским метеоритом, пропитанной кровью миллионов её защитников и захватчиков. Гигантские капли плазменного дождя обрушились на Россию. Для отдалённого наблюдателя в полной тишине вспыхивали небеса, затем подкатывал рокочущий гул и – происходил удар колоссального акустического молота.

В несколько минут тысячи деревень и маленьких посёлков, располагавшихся у важных стратегических объектов, были испепелены вместе с их жителями. Тысячи офицеров сгорели в автобусах и в личных автомобилях, добираясь по тревоге до расположения своих подразделений. Десятки городов опалились радиоактивным пламенем и за сотни вёрст обнаруживали своё местоположение чёрным дымом и заревом.

Но если кто-то мог бы объять всю картину атомного апокалипсиса, разразившегося на одной седьмой части земной суши, то не вид ослепительного и сжигающего пламени поразил бы его, не воздушные волны, рушащие постройки, не оглушающий грохот – а безумный людской крик! Тысячи, тысячи и тысячи людей одновременно закричали, заскулили, застонали. Это был не рёв многомиллионной толпы, а крик боли и страха большой раненой страны.

При первых вспышках, при нарастающем гуле воздушной массы и сотрясении почвы люди начинали кричать, хватать что-либо, прижиматься друг к другу, пригибаться и падать на пол… и кричали, кричали, кричали. Разрозненный в быту народ, иваны не помнящие родства, нация, забывшая об общем достоинстве, братстве и соборности, объединилась в страшном крике.

Место действия: окрестности Барнаула.

Самолёт рейса 217, подлетавший с некоторым опозданием к Барнаулу, готовился к посадке. Большинство пассажиров дремало. На борту находилась молодая пара, возвращавшаяся из своего первого путешествия в тёплые края: Андрей и Жанна.

Она заметила бледное встревоженное лицо одной из бортпроводниц. Потом с таким же выражением лица через салон быстро пробежала другая.

– Дрюня, что-то случилось, кажется, – Жанна двумя пальчиками потрепала мужа за рукав.

– Падаем, – констатировал тот, не отрываясь от игрульки в смартфоне.

– Что, дурак? Я серьёзно говорю. Смотри, они что-то забегали. Одна вообще бледная.

Мужчина отвлёкся от детской забавы. Чуть приподнялся, чтобы видеть начало салона, где перешёптывались три стюардессы.

– Угу, бледная. Ничего такая, да?

– Блин, ну чего тормозишь!? Я тебе говорю: что-то случилось!

Но Андрей уже был в игре.

В следующий момент слева по борту, на некотором отдалении и позади, вспыхнуло солнце.

Это был трёхсоткилотонный блок ракеты «Минитмен» третьей модели. Он отклонился от заданной траектории и разорвался не над позиционным районом триста седьмого полка РВСН, а западнее, ближе к посёлку Зудилово, в момент, когда самолёт разворачивался над заболоченными долами в окрестностях протоки Старая Обь. Блок можно было видеть в течение нескольких секунд до детонации радиоактивной начинки: он яркой оранжевой искрой полоснул ночное небо.

Никакого грохота, никакого нового звука. Внезапно из черноты иллюминаторов внутрь салона ударил поток света, как вода под напором. Свет не растёкся сразу, а плотными сияющими лучами прошил салон, упираясь во внутреннюю обшивку, в кресла, в людей. Обшивка корёжилась и дырявилась, материя вспыхивала, человеческая кожа краснела и покрывалась пузырящейся коркой. Пространство салона мгновенно заполнилось белым, будто светящимся, дымом.

Потом исчезли внешние звуки, но люди стали слышать гулкий шум своих тел. Через долю секунды по воздушному судну ударила стена ослепительной бездны. Разогретый взрывом воздух моментально расширился, образовав гигантскую воздушную яму, в которой плоскостям планера не хватало опоры – яма сразу схлопнулась, но развёрнутый ударной волной самолёт уже вошёл в смертельное пике.