Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

— Я здесь.

В противоположном углу из клетки показалась рука. Махнула приветственно. Женщина, голос молодой.

— Кто вы? — спросил Грудинин.

— Первыми они забирают крепких мужчин, — сказала она отстранённым голосом. — У них больше крови.

— Не понимаю. Кто эти люди?

— Мы называли их каннибалами. Они всегда нападают внезапно, похищают только людей, провизию не трогают. Никто и никогда не вернулся от них живым.

— Каннибалы, — повторил Грудинин, ужаснувшись звучанию этого страшного слова.

— Они не едят мясо человека, используют только кровь. Потом перерабатывают ее.

— Вы хотите сказать, они добывают воду из людей?

Она помолчала, потом продолжила:

— Когда они выкачают всю кровь из ваших мужчин, как сделали с моим мужем и братом, придут и за вами. Крови в детях и стариках мало, но это лучше, чем ничего. Пить хочется каждый день.

— Какой ужас. Что же они за звери?

— Они выживают, как и мы. Только способы у нас разные.

Грудинин представил, как Кобальт и Фонарь висят вниз головой с перерезанным горлом, словно коровы на скотобойне. Отогнал эту мысль.

— Вы сказали старики и дети, но не упомянули женщин.

Она молчала.

— Сколько вы уже здесь? — спросил он. — Неделя, месяц?

— Ночь здесь никогда не кончается. Приходят люди, их пускают на кровь, потом появляются новые. Я сбилась со счета скольких повидала. Не знаю, почему я еще жива, почему пью воду, которая когда — то была чьей — то кровью, почему не наложу на себя руки после всего, что они со мной сделали.

— Я смогу вскрыть замок на этих клетках, мне нужно только что — нибудь металлическое. Мы можем уйти по подземному ходу, также как пришли.

Она едва слышно хмыкнула, что означало — подобное слышала не раз.

— Каннибалам не нужен свет, не нужны звуки, они, как тени ходят за спиной, вы их не заметите, даже если захотите. Они уже прочитали ваши мысли, уже знают о ваших планах, — она помолчала и добавила. — Единственный способ выйти отсюда — только смерть.

Локус снова начал бредить. Собравшись с мыслями, Грудинин вытащил из внутреннего кармана небольшой целлофановый пакетик с белым порошком. Старая заначка на случай неурожайного на заработок месяца. Такое за пятнадцать лет бывало с ним неоднократно. Ерш — не лучшее средство от жажды, но другого пока не изобрели.

Открыв Локусу рот, он насыпал дозу порошка, размазал пальцем по небу, чтобы впиталось. Порошок пузырился, войдя в реакцию со слюной. Это хороший знак.

Спустя пятнадцать минут Локус стал медленно приходить в себя. Открыл глаза, посмотрел на Грудинина.

— Как ты себя чувствуешь?

Мальчик слегка улыбнулся, потом вдруг резко распахнул глаза, на лице образовалась гримаса ужаса. Закрыл ладонями уши и закричал:

— Уходите! Уйдите!

— Тихо, тихо. Не кричи.

— Прекратите это! Я больше так не могу!

— Ты снова слышишь тварей? — спросил Грудинин. — Они где — то здесь?

— Их держат в клетках, — сказала женщина.

Локус захныкал.

— Не хочу больше… Пусть они замолчат.

Грудинин наклонился к его уху и заговорил монотонным голосом:

— Ты слышишь мой голос… Только мой… С каждым моим словом ты погружаешься все глубже… глубже… мысли уходят…

Он многократно повторял давно знакомые психиатрам установки, позволяющие погрузить человека в измененное состояние сознания. Этому его научили старшие товарищи во времена, когда гипнозом на сцене еще можно было кого — то удивить.

Вскоре Локус успокоился, расслабился.

— Впусти их в свою голову, позволь им сказать то, что они хотят.

— Нет. Я не хочу. Пусть уйдут.

— Иначе они не оставят тебя в покое. Выслушай их.

Глазные яблоки, скакавшие прежде по орбитам глаз, замерли.

— Вот так. Что они говорят? — спросил Грудинин.

— Шепот. Я не понимаю.

— Потому что пытаешься слушать слова. Не надо. Попробуй почувствовать их смысл. Вспомни женщину в шатре, вспомни, как ты почувствовал ее боль от потери сына.

— Это другое.

— Чувства всех живых существ схожи, попытайся их распознать. Что они хотят от тебя?

Локус молчал, глубоко дышал.

— Я с самого начала знал, что ты особенный, — сказал Грудинин. — Ты уникальный и способен на многое. Докажи и им это.

— Они заперты в клетках. Так же как мы…

Локус вертел головой, настраивая слух то в одном, то в другом направлении.

— Не могут вырваться, — продолжал он. — Просят помощи.

— Хорошо, отлично. Попробуй поговорить с ними.

Локус сосредоточился. Глаза под веками снова забегали туда — сюда, словно хотели сбежать из глазниц. Он напрягся, стал метаться из стороны в сторону.