Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

— Он вас травил.

Толик кивнул.

— Я понял это слишком поздно. Должно быть, он хотел оставить воду себе, поэтому и решил убить всех обитателей убежища. Когда я отказался от очередной порции лекарства, он попытался меня задушить. Я отключился. Наверное, он решил, что я умер, последние дни мое сердце стучало так тихо, что я и сам порой считал себя мертвецом. Когда очнулся, Леры рядом не было. Не знаю как, но я сумел встать, а когда вышел в коридор, увидел Леру. Она лежала на полу, мертвая, вся в крови, живот распорот, словно ее разделал мясник. В тот момент я был так слаб, так разбит и напуган, что просто сбежал.

По щеке Толика прокатились слезы. Повисло молчание, которое он сам вскоре и разорвал.

— Сергей был еще жив. А я сбежал. Бросил своего друга умирать.

— Если бы ты остался, он убил бы и тебя.

— Да, наверное. Но что у меня было хорошего за все эти годы? Что я получил в обмен на свою трусость? Только боль, которую ничем не унять, которая не отпускает меня ни на минуту. Я должен был умереть в тот день в убежище, это было бы честно, — Толик посмотрел на Витьку. — Когда ты спас меня, я понял, что в этом мире еще осталось что — то настоящее. Сострадание, самопожертвование, дружба. Я чувствую, что судьба дает мне шанс исправить ошибки, и я его не упущу.

— Почему ты не вернулся? — спросил Витька.

— Я был очень слаб. Гортранс приютил меня, добрые люди выходили. Потом я много думал о том, чтобы вернуться и убить Алмазова, но понимал, что Сергея давно нет в живых. Спасать было некого. А мстить…, — он вздохнул. — Я никогда и никому не делал зла, и не уверен, что смог бы, даже такому человеку, как Алмазов.

— А ты не думал о том, что ребенок мог выжить?

— Это невозможно. Срок был еще маленький.

— Но ты этого не знаешь. Разве ты не хотел бы выяснить?

— Он погиб, — утвердительно сказал Толик, обрубив любую возможность для спора.

Когда из очередного поворота показался зеркальный исполин Гарднера, Толик сказал многозначительно:

— Приехали.

Грудинин положил голову Локуса себе на колени. Мальчик все еще находился без сознания. Наверное, при нападении просто испугался, поэтому и упал в обморок. Это вполне объяснимо. Сам Грудинин взрослый мужчина, повидавший многое, перепугался до такой степени, что сердце едва не выпрыгнуло. А тут мальчишка…

Возможно дело не в испуге, а связано с болезнью, о которой говорил Кобальт. Как бы ни хотелось признавать, но подобное Грудинин уже видел однажды. Когда он нашел Морошку, тот был при смерти от обезвоживания, и его состояние было схожим. Сухая корка на губах, кожа на ощупь как газетная бумага, тихое и прерывистое сердцебиение. Пришлось отпаивать его несколько суток, чтобы привести организм в норму. Но почему вода не помогает Локусу? Почему ему становится все хуже?

У Грудинина пересохло во рту. Прежде чем бросить их в клетку, похитители отобрали всю воду, даже спрятанные на теле запасы нашли, сволочи. Да, эти существа определено люди, как бы ни пытались это скрывать. Кому как не Грудинину, человеку посвятившему себя профессиональному обману, не заметить подвоха. Вся эта странная одежда, сгорбленность, имитация походки животных — не более чем трюки, чтобы запугать жертву. Грудинин тоже не лыком шит, ему удалось имитировать потерю сознания. Он отсчитал расстояние и определил направление, куда их отвели похитители. Это помещение не что иное, как бывший музей Космонавтики, находящийся под землей. Поэтому здесь так темно и прохладно.

В центре на столике горел красный фонарь, позволявший рассмотреть некоторые детали помещения. Их клетка располагалась в углу, в других углах также имелись клетки, но разглядеть — есть ли там другие узники не представлялось возможным. Потолок мерцал множеством нарисованных звезд. Экспонаты: макеты ракет, космических аппаратов, коими было заставлено все вокруг исчезли. Вместо них, помещение заполняли медицинские койки, множество самого разного оборудования, работающие холодильники, шкафы с инструментами. Все это напоминало действующую походную клинику, но без единого пациента.

Локус замотал головой, пробурчал нечто несвязное. На лбу выступила испарина, он похолодел, как коченеющий труп. Это плохой знак. Очень плохой. Нужно что — то делать.

— Кто — нибудь! Помогите! Дайте воды.

Ответа не последовало.

— Пожалуйста. Ребенок умирает!

— Они не ответят, — произнес неизвестный голос.

Грудинин затих, пытаясь сообразить, откуда говорили.