Иван Сербин - Собачий Рай

Небритого терзали старательно и страшно, не стаей — сворой, голов в двенадцать. Поначалу человек еще старался отбиваться, но быстро затих.

Перепуганный до смерти паренек попытался убежать. Его настигли метров через пять. Массивный питбуль кинулся ловцу на спину и вцепился клыками в шею. Паренек упал, да так больше и не шевелился. Питбуль отбежал в сторону, присел и принялся старательно облизываться. Овчареныш тем временем мотал головой, освобождаясь от пут. Остальные псы двинулись к пожарищу.

— Твою мать, — сдавленно прошептал один из милиционеров.

— Не дергайся, стой неподвижно, — почти не разжимая губ, произнес водитель.

Он лучше других знал повадки собак, понимал, что нужно и можно делать в подобной ситуации. В схватке шансов у них не было. Про пистолеты и говорить не стоило. Против стаи собак — это не оружие. Пожарные шланги тоже. Конечно, толку от них побольше, чем от пистолетов, но люди сами по себе были слишком уязвимы. Эти двое не смогут отогнать стаю в полсотни голов. Остальные вообще не вооружены. У одного пожарный топорик за поясом, но парень даже размахнуться не успеет толком — им уже с аппетитом закусят. В лучшем случае он свалит одного, ну двух псов. И то если обладает отменной реакцией и очень постарается. Так что тут тоже без мазы. А вот установленный на крыше пожарной машины водомет — вполне внушительное оружие. С его помощью псов можно было бы удержать на дистанции, пока группа не отступит к машине и не укроется в кабине. Только вот как подать знак водиле? Да и растеряется пацан наверняка. Сколько ему? На вид больше двадцатки не дашь. По большому счету, совсем сопляк еще.

Рыжий осторожно начал поворачиваться к пожарному «ЗИЛу», повторяя про себя: «Не торопись, не торопись, медленно. Делай все медленно. Еще медленнее». Он не смотрел на собак. Ему это давалось легко, он привык за годы работы. С остальными было хуже. За спиной послышалось угрожающее рычание.

— Опустить глаза, суки, — выдохнул водитель.

Звук его голоса тоже мог спровоцировать псов на нападение, но прямой взгляд сделал бы это куда скорее. Любое животное воспринимает взгляд «глаза в глаза» как вызов, приглашение к бою. Милиционеры о чем-то тихо перешептывались у него за спиной.

— Заткните хлебала, дуралеи, — шептал водитель в отчаянии.

В этих двоих, видимо, вновь пробудилась храбрость. Может быть, вспомнили о своих дешевых «пукалках» и о том, как легко с их помощью можно было поставить на колени людей. Они не знали того, что знал рыжий угловатый водитель «перевозки» — это только в дурных фильмах двое с пистолетами могут перестрелять пару десятков псов и при этом уйти живыми. В жизни так не бывает. Чтобы устоять вдвоем против серьезной собачьей стаи, понадобится как минимум пулемет. И то еще надо посмотреть, как фишка ляжет. Человек с тяжелым оружием неловок и неповоротлив, а собаки сохраняют свободу маневра.

Водитель «перевозки», не вполне отдавая себе отчет, первым понял то, что произошло. Он стал мыслить военными категориями, примеривая возможности человека, как технические, так и психологические, к грядущему бою, прикидывая шансы и ища единственный выход, который позволил бы им вырваться из окружения не без жертв, но с наименьшими потерями. Водитель был абсолютно прав. Это и была война. Просто остальные пока еще этого не поняли.

А потом случилось то, чего он предвидеть никак не мог. Овчареныш, наконец освободившийся от петель, заливисто лая, помчался к застывшей посреди пепелища группе людей. Смотри они на него, шевелись, подними голову, и собака вела бы себя осторожнее, но эти всем своим поведением давали понять, что они покорны и признают силу за его стаей. Разве что еще он чувствовал резкий, бьющий по ноздрям запах их пота, в котором явственно ощущалась примесь страха — вброшенного в кровь адреналина. И чем овчареныш подступал ближе, тем сильнее становился этот запах. Овчареныш бежал, лая, упиваясь своей первой победой, под внимательными и одобрительными взглядами остальной стаи. Ему не нужно было задавать двуногим трепку. Следовало их просто облаять, утверждаясь в своей силе, а затем совершить круг победителя. Их разделяло несколько шагов, когда один из двуногих вдруг вытянул вперед руку.

В следующую секунду полыхнуло жаром, грохнул раскат грома, и нежные ноздри овчареныша обожгло резкой вонью. Он был молод, никогда не имел дела с огнестрельным оружием и не знал, как пахнут сгоревший порох и оружейная смазка. В следующее мгновение неведомая сила подхватила его и швырнула в черную груду угля, внутри которой все еще тлело. Затрещала, сгорая, шерсть на его боку. Овчареныш завизжал, попытался вскочить, но жуткая сила вдавливала его в огонь. Человек выстрелил еще дважды. Тонкие расплавленные стрелы пронзили бок овчареныша, пришпиливая его к земле.