Иван Сербин - Собачий Рай

Он торопливо почистил зубы, натянул пусть и ветхую, но вполне еще приличную сорочку и брюки, которые ночью тщательно наглаживал старым, уже плохо греющим утюгом. Не будить же соседку за полночь из-за такого пустяка?

Сунув «шило» и шокер в карманы куртки, Гордеев прихватил и транзисторный приемник — старенький, но надежный «Сокол». Милицейские рации, конечно, хороши, но только в рамках района. Для стратегического планирования они не годятся. Слишком медлительны. Мало того что информация идет через десять рук, так она еще и подвергается искажениям. А в подобных ситуациях важна любая мелочь. Неверно сориентированная боевая группа может угодить в засаду. Радио в этом смысле куда надежнее. Данные поступают быстро, и, как правило, им можно доверять. С его помощью можно осуществлять оперативное планирование, объективно оценивать складывающуюся ситуацию и просчитывать ответные действия.

Про бутерброды он вспомнил, уже выходя из квартиры, но решил не возвращаться. Во-первых, плохая примета. Во-вторых, он и так набрал много веса. Боялся, что слишком вымотается, пока дойдет до пустыря. Шутка ли, километра полтора-два, да все дворами.

Гордеев спустился до второго этажа и тут остановился передохнуть. Включил приемник, покрутил колесико настройки. Некоторые каналы ему поймать не удалось — видимо, мешали железобетонные стены, по другой же транслировали эстрадную музыку. Артем Дмитриевич передвинул рычажок в положение «выкл». Батарейки следовало беречь. На новый комплект у него денег сейчас не было.

Гордеев спустился на первый этаж и вышел на улицу. Двор казался вымершим. В сущности, ничего удивительного в этом не было. К полудню он всегда становился таким. Кто на работе, кто дома.

Артем Дмитриевич зашагал к выходу со двора. Впрочем, зашагал — громкое слово. Заковылял, хромая, приволакивая изуродованную ногу. Неоценимая помощь соседа Сережи была бы сейчас очень кстати, но тот сегодня работал в утро, и посему Гордееву приходилось управляться самому. Минут за пятнадцать он добрался до улицы Митрофанова. Справа, обнесенное двухметровым черным забором, красовалось трехэтажное здание школы с обязательной уже спортивной пристройкой и небольшим стадионом. Слева — поликлиники. Детская, а за ней, метрах в десяти, взрослая. Автобусная остановка и небольшая площадь с обязательными торговыми павильончиками. Площадь упиралась в кирпичный дом, первый этаж которого занимали магазины. Продуктовый, промтоварный и мебельный. Гордеев еще не достиг улицы, а инстинкт уже безошибочно подсказал ему: что-то не так. Понимание пришло секунду спустя. На улице было абсолютно тихо. Не урчали машины, не слышно было детских голосов, хотя некоторые окна поликлиники были открыты. И на школьном дворе было безлюдно. Гордеев сбавил шаг, ухватился за прутья школьного забора, остановился.

На остановке тоже было пусто, хотя обычно там всегда можно было увидеть хотя бы одного-двоих человек. И на площади, у ларьков, никого. Лежит на крыльце горкой свежая зелень, стоят банки с солеными грибами и маринованным чесноком. А продавцов нет. Мгновение спустя до слуха Гордеева донесся хлопающий звук. Он сделал пару шагов вперед и увидел ближайший овощной лоток. Сине-желтая парусина была надорвана углом. Край полоскался на ветру, звонко хлопая по алюминиевому основанию. Белые решетчатые поддоны оказались перевернуты. На темно-сером сыром асфальте яркими брызгами — желтые абрикосы и желто-бордовые, крупные, как гранаты, персики. А из-за парусины проглядывают… ноги человека. Темные штанины и коричневые сандалеты со стоптанными подошвами. Одна брючина задралась, обнажив белесо-голубоватую полоску кожи.

Артем Дмитриевич потащил из кармана «шило», присел на корточки, ухватившись свободной рукой за ограждение школьного забора и затравленно озираясь. Они были здесь. Непонятно, давно ли, но были.

Как ни старался Гордеев, а увидеть собак ему не удалось. Либо они ушли на поиски новой добычи и выяснения границ чужих территорий, либо слишком хорошо прятались.

— Товарищ!!! — донеслось до него со стороны школы.

Гордеев, вздрогнув, повернул голову. Кричали из окна третьего этажа. Кричавшая — молоденькая девчонка, то ли учительница, то ли ученица, разве их сейчас разберешь — махала рукой, стремясь привлечь внимание случайного прохожего. За ее плечами в сумраке коридора маячили белые пятна лиц.

— Товарищ, позвоните, пожалуйста, в милицию! Скажите, на нас напали собаки! Пожалуйста, товарищ! Здесь дети!