Иван Сербин - Собачий Рай

— Не думаю.

— Меня обязательно. Если я на службу не приду, там все встанет на фиг.

«Кашемировый» усмехнулся:

— Вы оптимистичны.

— Я серьезно, — убежденно ответил тот. — Или хотя бы взять мента этого, к примеру. Должны же в отделении заметить, что их сотрудник не вернулся. Подъедут, увидят, что творится на стоянке, вызовут подкрепление и вытащат нас отсюда.

— Хорошо бы, — ответил «кашемир».

Тем временем детектив кивнул и перебросил тумблер. В громадном помещении щелчок прозвучал, как пистолетный выстрел. И тут же с шипением покатились в разные стороны створки.

— Это чего было? — мгновенно встревожился бородач.

Осокин собрался было махнуть рукой, но замешкался. Детектив не выбежал следом за остальными. Да и милиционер не побежал далеко, а остался у крыльца. Зато двое бугаев и парнишка метнулись через стоянку.

«Кашемировый», подняв над низким холодильником голову, поинтересовался:

— Что это они затевают, хотел бы я знать?

Осокин только качнул головой.

Видимо, собаки кинулись на людей, потому что милиционер начал стрелять. Надо сказать, у него хватило ума поставить предохранитель на одиночный огонь. Собаки еще не привыкли к выстрелам. Они тут же отбежали, но не далеко. Скалились, лаяли, но, судя по тому, что милиционер больше не стрелял, приблизиться не пытались.

Через секунду от двери донесся звонкий хлопок пистолетного выстрела, а следом еще пара, прозвучавших почти одновременно. Бугаи и парнишка ввалились в фойе. Милиционер тут же отошел, остановился на пороге. Детектив щелкнул выключателем, а затем метнулся к двери. На пару с милиционером они вручную закрыли створки.

Здоровяки хохотали довольно. Очевидно, им очень понравилось то, что они проделали. А вот пареньку было не до смеха. Его колотило, лицо было белым, как мел. Милиционер хлопнул его по плечу, сказал что-то ободряющее.

— Рисковые парни, — заметил «кашемировый».

Эти пятеро предприняли поход за оружием. Детектив, в отличие от остальных, понимал, что у погибших «охранников» должно быть оружие. Понимал он и то, что сидеть здесь предстоит неизвестно сколько и рано или поздно оружие очень понадобится. Надо отдать этому человеку должное, он оказался куда более практичным, чем все остальные.

Они шли через зал настоящими победителями, а остальные смотрели на них с почтением, почти с восхищением. И только рыжая толстуха продолжала набивать рот колбасой. Сколько она съела колбасы, Осокин боялся предположить даже приблизительно. В его представлении, человек физически не может столько съесть. Толстуха опровергала все законы физиологии.

Детектив и четверо его подручных вновь собрались для короткого совещания в конце зала. Теперь они не спорили. За детективом, похоже, окончательно укрепилась пальма первенства и титул вожака. Он уже не уговаривал, а отдавал приказания. Потрусил ко входу милиционер. Паренек метнулся к книжным полкам, притащил пару толстенных фолиантов, судя по формату — телефонных справочников.

Детектив огляделся, сказал что-то громилам. Те переглянулись и быстро направились к остальной группе. Остановились в проходе, деловито-оценивающе осмотрели глядящих на них людей. Один из громил ткнул пальцем в Осокина и бородача.

— Ты и ты, пошли со мной.

— Куда? — встрепенулся бородатый.

— Пошли, — повторил громила. — Или тебе помочь?

Сказано это было таким тоном, что относительно способа помощи сомнений не возникло. Бородатый поднялся, не задавая дальнейших вопросов. Осокин счел за лучшее последовать его примеру.

Они прошли в глубину подсобных помещений. Громила безошибочно отвел их к кабинету директора, указал на внушительный полированный стол:

— Схватили и бегом в зал. Видели, где старший стоит? Туда несите.

— Ни хрена себе, — изумленно выдохнул бородатый. — А не надорвемся вдвоем такую дурищу переть?

— А ты проверь, — улыбнулся громила. — Давай.

Осокин и бородатый переглянулись.

— Ну что? Взяли, что ли? — спросил Осокин своего невольного напарника.

Стол оказался не просто тяжелым — неподъемным. Пока они с бородачом тащили стол в зал, терпеливо огибая углы и стоящие на дороге штабеля поддонов и ящиков, громила шагал сзади, легко неся в руках внушительное кожаное кресло и подбадривая напарников бодрыми понуканиями, вроде «пошевеливайся, задохлики» и «ну шевелите, шевелите копытами, оглоеды».

К тому моменту, когда они ввалились в зал, Осокин уже был мокрый с ног до головы. Бородач же бормотал: