Ночное небо безумно красиво, если не освещается светом города. В городе никогда не увидишь так много звезд, как здесь. Свет зданий, фонарей, машин… Над городом всегда бушует белое зарево, всегда стоит туман. Город полон пустоты, он выпивает силы, пожирает мысли и души. Город – это пастбище для серых обездушенных баранов, занимающихся удовлетворением собственных потребностей. Баранов, сошедших с ума, низвергнутых в ад похотей и греха. Может быть, хорошо, что города погибли? Они должны были погибнуть. Как ни крути, а выбора у них не было. Были лишь способы.
Безмятежное черно–серебряное море прочертила яркая стрела метеора. От неожиданности и восхищения я шумно выдохнул. Душа наполнилась восторгом. Ради такого мига стоит прожить жизнь. Сколько же пустоты было там, тогда, много месяцев назад…
Я не спал этой ночью. Я бродил среди звезд.
Однажды мы вышли к широкой реке.
— Припять… – задумчиво выдал дед и тихо добавил: – Сегодня у нас будут гости.
Я промолчал, да и говорить было не о чем, – гости так гости. В последние дни я почти не разговаривал. Мне все больше и больше нравилось молчать. Молчать, слушать и наблюдать. Да и старик, скорее всего, говорил сам себе.
— Внучок, люд‑то странный сегодня будет… Да… Ты в разговоры не лезь, ружжом своим не махай, – теперь дед обращался ко мне, его задумчивый взгляд настораживал. – Отдай его мне, так оно спокойней будет.
Вот за что деда уважаю, так это за его красноречие и манеру убеждать. Я отдал свой АК и сразу почувствовал себя голым. Неуютно, в общем.
Мы разбили лагерь в живописном месте, на выступающем высоченном обрыве. К нам можно было подойти только со стороны леса. Лагеря не было видно, зато я наслаждался прекрасной панорамой… И как не наслаждаться! Заливные луга, ледоход. Что может быть красивей? Что еще может заворожить так, как завораживает бездонное синее небо, теплое солнышко и ненавязчивое пение птиц, запах весны? Жить мгновением… Что может быть лучше? Так могут все дети и лишь немногие взрослые.
Тишина, ты расслаблен, ты видишь ветер, видишь и ощущаешь, как дышит земля, видишь невидимое. Ты вне времени, вне пространства. Все элементарно. Тихо потрескивает небольшой уютный костерок. Оранжевое пламя танцует, обнимая хворост.
— А вот и гости… – дед усмехнулся и ласково посмотрел на меня. – Опять проворонил.
На поляну вышли трое мужчин и женщина. Все были одеты одинаково: фуфайки, ватные штаны, валенки, вязаные шапки. У всех за плечами объемные рюкзаки. У самого худого – калаш на шее. Я непроизвольно дернулся и услышал смешок деда. Ай да старик… Ведь знал, что я первым делом схвачусь за оружие.
— Добрый вечер, люди добрые… – заговорил самый старший. – Не пустите ли к огоньку погреться?
— И вам по добру, – дед говорил размерено. – Отчего не пустить? Вона и чаек уже готов. Крепыш‑то пьете?
— Пьем, батя, пьем, – старший поставил рюкзак на землю.
В лагере началась суета, застучал топор, разворачивались палатки, распаковывались рюкзаки. Ни дать ни взять – туристы в походе. Туристы, да не совсем. У каждого полным–полно каких‑то непонятных веревочек, узелков, мешочков. На руках кожаные браслеты, странные кольца.
— Ух! Ну, отец, у тебя и крепыш! – по телу старшего пробежала дрожь, он слегка поморщился. – Хорош! Ух, хорош!
Дед в ответ только улыбнулся.
…Чай… Берешь горячую чашку замерзшими едва гнущимися пальцами и чувствуешь, как онемение проходит, а тепло растекается дальше, к локтям. В ладонях словно маленький огонек горит. Можно долго наслаждаться теплом, закрыв глаза: совсем немного согрев руки, делаешь глоток, и вот уже пламя разливается по всему телу, согревает… Нет ничего лучше горячего крепкого чая, чтобы согреть душу, тело, развязать язык. Кто не спасался от мороза чаем, тот не поймет меня…
Дед потер запястья рук друг о дружку – так он обычно грелся. Затем взял из рук Малхаза – так звали старшего из парней – кружку, пригубил немного, потом сделал глубокий глоток и передал дальше по кругу, по часовой стрелке.
Долго молча пили чай.
— Батя, верни нас обратно, – ни с того ни с сего нарушил молчание старший.
Старик долго молчал.
— Ишь, чего удумали, – глаза деда как‑то странно вспыхнули, в голосе послышалась сталь. – Не время еще! Не время… Не готовы вы…
— Ты все одно талдычишь: не время, да не время! А когда время наступит?
Старик пристально посмотрел в глаза старшему. Взгляд был пронизывающим, старший отвел глаза.
Читать дальше