Мария Чурсина - Петербург 2018. Дети закрытого города

…Она пролистала тетрадки с лекциями – исписанные четким летящим почерком, они еще хранили воспоминания о веселой и живой преподавательнице аналитической химии, которая всегда носила крупные бусы из агата, и о хмуром правоведе, и о почти впавшем в маразм гидрологе.

Жаль выбрасывать – рука не поднимается. Может быть, когда-нибудь она вернется и вытащит эту коробку и отряхнет с нее пыль. Хотя вряд ли.

Вета решительно перемотала коробку веревкой и оттащила ее в кладовую.

Восьмое сентября. День встреч

Сквозь сон Вета услышала нахальный телефонный звонок и сначала не могла понять, где находится. Потом ей захотелось запустить в сторону, откуда шел звук, чем-нибудь тяжелее подушки.

К тому времени, как она выпуталась из простыни, звонки уже оборвались. Сонные глаза не хотели ничего видеть, потом Вете удалось их разлепить. Немного. Через щелочку она смотрела на до боли яркую желтую полоску света, она медленно расширялась. Потом в ней случилось быстрое движение, и, судя по звуку, хлопнула дверь.

– Что? Ты хоть знаешь, что ночь на дворе? – Смысла слов она не разбирала, но звуки – вот звуки крутились в ее голове хороводом, сцепившись длинными тонкими пальчиками. – Какие еще пугала! Кто ответил? Ты соображаешь вообще?

Голос удалялся, но не долго. Сквозь сон Вета подумала, что телефонного провода до кухни не хватит, разве что до дверного проема, и эта мысль ее почему-то успокоила.

– Я не могу сейчас приехать. Что, до утра никак не ждет? Утром буду.

Удар и последний, предсмертный короткий звон – это бросили трубку. Вета накрылась простыней по самую макушку и наконец-то смогла заснуть.

Она только утром заметила, что обои в кухне бежевые, в цвет штор – те тоже бежевые и с более темными полосами вдоль. Так типовая кухня казалась чуть выше. А еще у Антона была дурацкая привычка везде и всюду открывать окна.

По ногам уже ощутимо тянуло ветром, но вставать и закрывать половинку рамы Вете было лень, а Антон преспокойно болтался в коридоре. Он брал трубку телефона в руки – она отзывалась звучными гудками, набирал номер, ждал, хмыкал и клал трубку.

Потом снова набирал номер, а Вета пила чуть теплый чай из большой кружки. Она всегда давала чаю остыть, не любила горячий. «Эпителий рта полностью восстанавливается через двадцать четыре часа». За любовь к умным фразам над ней вечно посмеивались одногруппницы.

Антон в очередной раз поднял трубку, и Вета вспомнила ночной звонок. Он не приснился, нет. По работе, наверное…

Она вспомнила о стопке тетрадей, которую так и бросила в комнате, и настроение тут же поползло вниз. Школа замаячила на горизонте скорбным призраком. Может быть, попробовать снова связаться с родителями Арта? Вечером, не сейчас, сейчас они наверняка уже гуляют по набережной. Или еще неизвестно где.

Вета ощутила острую необходимость никуда-никуда не выбираться сегодня из дома. Она бы так и сказала Антону, который остановился в дверном проеме, сунув руки в карманы, как герой вестерна.

– Я…

– Не пойму, почему он не отвечает? – выпалил Антон, глядя мимо. Глаза его стали стеклянными. – Часа два уже. Не может же так крепко спать.

– Твой друг? Может, ушел из дома? – пожала плечами Вета, отставляя полупустую кружку подальше от себя.

Антон задумчиво потер затылок.

– Обещал же ждать.

– Ну, – она вспомнила, что никуда сегодня не собиралась выходить. Лучше умереть, чем столкнуться с вышедшим на экскурсию классом. – Может, сходим к нему?

Вета увидела ее возле школы – невысокую сгорбленную фигуру за листвой еще зеленых кленов.

Когда она начала узнавать кварталы, по которым они проезжали, она вжала голову в плечи: вдруг заметят. Но тут же не выдержала и взглянула в окно. Аллея перед школой пустовала, только одна фигура замерла перед клумбой, где гладиолусы печально клонились к асфальту.

Перед тем как аллею от нее заслонил спортзал, Вета увидела, как та, что стояла на асфальтовой дорожке, сложила руки за спиной и зашагала. Словно чего-то ждала.

– Останови! – Вета требовательно хлопнула по плечу Антона.

Машина почти сразу замерла у тротуара, но Вета еще несколько секунд потратила на нервные попытки открыть дверь. Когда выбралась, в лицо тут же ударило запахом школы – сырым паркетом и пыльными бумагами, рассованными по шкафам. Или это только почудилось?

Вету меньше всего волновало, что творится вокруг. Она вдруг испугалась, что Жаннетта уйдет, никого не дождавшись, свернет с аллеи и найдет одной ей известный проход в высокой изгороди по ту сторону.