Оксана Головина - Сердце зверя (СИ)

Она с тоской оглянулась на сверкавший вдалеке наполненный солнцем коридор. Сглотнув, она все же отвернулась.

— Такой день…

Что ж, сегодня день, когда отец покинул их. Сегодня мать как всегда заперлась у себя в кабинете. Сегодня она как всегда не пойдет на работу. Так она поступала всегда в этот день, сколько Виктория себя помнила. В память об отце у нее осталась только небольшая фотография, в скромной деревянной рамке, которую она бережно хранила. Со снимка на нее глядел усталый незнакомец. Волосы темные, глаза пронзительной синевы, той самой, которую она наблюдала, глядя на себя в зеркало. Фотография явно предназначалась, для каких-то документов, и парень на ней точно не был любителем фотографироваться. Угол ее был замят и утратил цвет. Ее всегда удивляло то, что после гибели отца ничего не осталось, кроме этой официальной бумажки, но мать так на нее глядела, когда она еще совсем девочкой пыталась ее расспросить, что Виктория оставила ее в покое. Когда-нибудь она ей все сама расскажет, а пока приходилось мучиться в догадках и в одиночестве. Вот уже девятнадцать лет. Одна в своем кабинете, отгораживаясь от реальности, другая убегая куда-нибудь, лишь бы этого не видеть. Девушка на минуту притормозила около дверей кабинета, поправляя аккуратную темно-зеленую куртку. Затем последовал черед брюк и маленького берета. Все, форма курсанта АСБ в порядке, она небрежно закинула две роскошные темные косы за спину, и, ощутив их привычную тяжесть, не сдержала вздоха — они как всегда начали расплетаться. Это было ее наказанием, проклятием, ее крестом. Никакая сила не способна была удержать ее волосы в порядке. Они все равно рассыпались. Виктория тяжело вздохнула и решительно распахнула двери.

В огромном помещении, разделенном на множество секций стеклянными перегородками, уже шла работа. Лавируя среди прозрачного лабиринта, Виктория пробиралась в самый конец лаборатории. Их с Зои любимое уединенное место. Здесь им никто не мог помешать заниматься «научной ерундой», как любит говорить профессор Ссон. Где-то справа кто-то из курсанток дико заверещал. Девушка мимолетом глянула, как огромная мохнатая жаба, выпучив желтые глазищи, погнала светленькую девчушку, между рядов холодильных шкафчиков. Существо явно было несогласно с заверениями об особой важности проводимых опытов, и не собиралось жертвовать собой, ради науки…

Виктория, почувствовав вмиг жар, поднимавшийся из самой глубины груди, заставила себя дышать ровнее и направилась к рабочему месту. Зои приникла к микроскопу, не заметив ее прихода, и подскочила, перевернув половину препаратов на блестящий мраморный пол, когда подруга с грохотом закинула свой рюкзак на широкий стол.

— Черт тебя побери, так пугать! Я на десять лет постарела…

Виктория ни как не отреагировала на ее громкое замечание.

— Что ты здесь делаешь? Выглядишь как кусок…

— Лучше замолчи.

— Лучше будет, если ты немедленно уберешься, дорогуша! Знаешь ведь — будет плохо.

— Мои планы, как ты помнишь, вчера были немного подпорчены…

— Ты нашла его?

Виктория положила на стол накопитель.

— Я нашла кое-что в Пустоши. Они здесь. Я сделала снимки. Черт, еле нашла его во дворе. Хорошо, что упал у края бордюра. Вчера искать при Димке не представлялось возможным.

— Что ты нашла?

— Следы. На стволах деревьев у Болот, — Виктория нервно стучала носком грязного ботинка по металлической ножке стола.

— У Болот? Ты была у Болот?! Ты совсем из ума выжила! Так глубоко, даже Патруль не рискует забираться!..

— Не ори. Голова и так раскалывается. Отметины на коре, более пятнадцати миллиметров глубиной, Зои. И это еще не все…

Виктория включила прибор. Голографическое изображение возникло над столом.

— Гляди… — она указала пальцем на четыре рваных «раны» на стволе сосны.

— Высота нижней отметины — более 186 сантиметров, подруга.

— Выходит, существо, оставившее эти отметины, должно быть более двух метров ростом, — Зои скептически кинула взгляд на подругу.

— Что значит «должно быть»?

— Этому наверняка есть разумное объяснение.

— А я, значит, объясняю не разумно!..

Виктория стиснула края стола, по привычке глубоко дыша и успокаиваясь.

— Прости… Но это — Волки, Зои!

— Брось, они большие конечно, но это нелепо. Встань они на задние лапы, то были бы с тебя ростом, но не думаю, что стали бы так когти точить. Они не коты…

— Ты когда-нибудь видела хоть одного живого Волка?