Павел Брыков - Томас

Томас прошептал: «Хорошо дома».

Ласковая тихая радость кипяточком растеклась у него в груди, подстегнула фантазию, заиграла, заблестела, как оцинкованная крыша на солнце...

Сейчас настает момент, который так любят читательницы — возвращение героя домой. Его ждет желанная и жаждущая ласки женщина. Она вся в нетерпении. Мужчине угрожает опасность, а она в неведении. Забросила все домашние дела, сидит на диване, обхватив колени и, сгрызая лак с ногтей, переживает.

Так бывает в женских романах, но наша Леся-Олеся слеплена из другой закваски. После ухода Томаса она постояла с минуту у окна, а потом пошла на кухню, выпила крепчайшего чаю и... снова завалилась спать.

Засыпала наша героиня с мыслью — у него всё будет хорошо, он молодец, он справится, ведь правда? И сама себе ответила — правда. Если вчера она только надеялась на чудо, то после этой ночи поняла — чуда не будет. Будет всё просто. Мужчина, в зрачках которого во тьме пылает огонь, не может испугаться мелкого босяка.

Олеся проснулась с мыслью, что Томас должен прийти с минуту на минуту. Это предчувствие разбудило её окончательно, бесповоротно, и тогда в комнате всё начало летать: вещи, простынь, тапки, пылесос, веник, книжки, карты, старые, засохшие ещё при Керенском букеты цветов. Леся, набросив мужскую рубашку на голое тело, успевала одновременно смазывать соусом курицу (кстати, заготовленную для Вали), вытирать пыль с антресолей, менять из-под открытого холодильника поддон с талой водой и сметать мусор. Её голый белый зад успевал блеснуть в нескольких местах квартиры одновременно. Когда Томас подходил к дому, Леся почти справилась с уборкой-готовкой. Чертыхальски не спешил — покормил мякишем булки воробьев-синичек-голубей, полюбовался лучами солнца, пробивающимися через резные листья кленов. Посмотрел на лениво заваливающиеся за горизонт облака, на белый след самолета в небе. Достал из кармана зажигалку, клацнул пару раз, сунул её назад и только тогда вошел в сырой, как могила, подъезд. Только хотел взять дверную ручку, как дверь открылась. Тихоня не удивившись, переступил через порог, снял сумку с плеча и бросил её на подставку для обуви.

В квартире было чисто и светло, только редкая пыль летала в косых лучах света. Вкусно пахло. Леся вышла навстречу Томасу. Глаза её настороженно блестели. Обняв Тихоню, она прошептала: «Я тебя очень ждала». Когда она ладонями обхватила колючие щеки Томаса, он заметил, как подрагивают её длинные тонкие пальцы. Леся начала целовать его лоб, глаза, а потом сухие с улицы губы.

С трудом разомкнув объятия, Томас пошёл на кухню. Повел носом, прищурился, и невольно стал похож на хитрого лиса.

— Мадемуазель, нас ждет курочка?

— Только после того, как я узнаю, чем закончилась встреча в Давосе.

Он ответил:

— На щите... — пауза, — ...унесли моего противника. Теперь он забился в угол, скулит и зализывает раны. Мало того, я обошелся без выплаты контрибуции и с полным основанием могу потратить выделенные мной на сегодняшний форс-мажор деньги. Если не трудно, принеси, пожалуйста, мою сумку, а я пока приму душ и переоденусь.

Через несколько минут он вернулся с мокрыми взъерошенными волосами, в домашних шортах и майке. Леся терпеливо охраняла рюкзак. Когда Томас расстегнул ремни и широко его раскрыл, в этот миг в кухню вдруг пришла спасительная прохлада – откуда-то снизу подул холодный и сырой воздух. В другой раз Леся удивилась бы, но сейчас ей стало не до загадок. Как только из старого застиранного рюкзака на пол посыпались пачки в банковской упаковке, она тут же ушла из реальности. Встав над зеленой пирамидой, Леся спросила:

— Хм, и откуда у вас столько кирпичиков, милстарь? Так много.

Тихоня ответил:

— Думал откупиться, поэтому пришлось взять в долг у хороших людей. Но оказалось, что твои слова верны — Роман не падок на деньги. Но он падок на славу. Запомните, мадемуазель, слава — что тот деготь, замажешься — хрен соскоблишь. Захочешь чистеньким походить, а не получится.

— Хлеборезу славы хватает — зачем ему ещё?

— И я о том же. Кстати, хотел спросить, а почему тот, кто сзади неправ?

— Не поняла?

— Ну, я имею в виду, если машина сзади...

— У тебя вообще права есть? — спросила Леся.

— Какие?

— Водительские.

— Что-то дали.

— Ты с какой планеты свалился? Вина на том, кто не держит интервал.

— Но «Опель» ведь специально так затормозил!

— Да, но этот козел остановился на желтый, поэтому прав. Формально. А мы с тобой понадеялись на авось и теперь и ты, и я без машины. Хотя... — Олеся посмотрела на деньги, — можно отремонтировать, и ещё хватит тебе новую купить. Получше «запорожца». Здесь сколько?