Shin-san - Уровни Глубины [AT]

Спартмайер в выражениях не стеснялась – половину ее, гм, местных идиоматических выражений я вообще не понял, но вот из того, что понял… Я должен был нафиг утонуть, меня должны были съесть в жопу трахнутые крабы, я должен был вступить в противоестественную связь с осьминогами-гомосеками, а эти долбанные Глубинные, раз уж я им так понравился, обязаны были тащить меня куда угодно, но только не на их долбаный остров, скидывая на голову канмусу просто охренительную проблему.

Но, ругаясь, она одновременно цепко держала меня, время от времени смывая с моего подбородка кровь из искусанных губ.

Через какое-то время прилетела «Хьюстон» и, как оказалось, не одна. С ней увязалась аватара «Вестал», решившая ни в коем случае не пропускать такое эксклюзивное событие и увидеть все своими глазами. Воплощение ремонтного судна оказалось довольно фигуристой девицей лет восемнадцати с кирпичного цвета шевелюрой, заплетенной в две косы, с неровной челкой, в очках и сером комбинезоне, опущенном до талии с завязанными на ней рукавами. А еще с портативной экшн-камерой, закрепленной сбоку на головной повязке, и несколько нездоровым блеском в глазах. По словам рыжей, сноровисто потрошащей пакеты и различные ёмкости, «лечебное меню» большей частью содержало то, что использовалось для восстановительного курса поврежденных Дев Флота.

И началась дегустация блюд. Какой только гадости в меня не пытались влить эти трое, но методом проб и ошибок, украсив все вокруг россыпью разноцветных фольгированных, жестяных и пластиковых контейнеров и прочего мусора, они подобрали то, что мой организм впитывал как губка, мгновенно прекращая посылать в мозг сигналы, что ему дробят кости, одновременно поджаривая на медленном огне.

А потом, слегка оклемавшись, я попросил сам тех самых «шоколадных бисквитов», с ложки которых какой-то техник базы чуть не ушел в стратосферу. Просимое было тут же предоставлено в виде целой коробки на тридцать порций, но уже после шести брикетов я почувствовал, что отрублюсь вот прямо сейчас. На сушу не хотелось категорически, и я, повторяя героический путь доисторических эволюционирующих рыб, выполз до половины на прибрежный песок, перевернулся на спину и отключился.

Очнулся – или проснулся? – я почти перед самым рассветом, вынырнув из глубокого забытья, полного каких-то странных, смутных видений, жутковатых и манящих одновременно. Очнулся – и через несколько секунд вздрогнул от неожиданно резко развернувшегося совершенно незнакомого восприятия мира.

Лежа с закрытыми глазами, я совершенно ясно ощущал «свою» группу Глубинных – с точностью до метра зная расстояние до них и глубину, на которой рыскали эсминцы. И то, что они, оказывается, все очень хотели есть.

Также в этой зоне заработавшего у меня в голове глубинного «радара», накрывшего часть моря и всю прибрежную зону с разрушенной базой радиусом где-то в полтора километра, высветились, помимо моих личных Глубинных, и еще какой-то неясной живности почти на границе чувствительности, еще и восемь канмусу – одна рядом и семь в отдалении.

Они воспринимались, как отметки переливающегося красно-розового огня, тогда как Глубинные имели светлый зеленовато-голубой оттенок. Было ли это так на самом деле, или это мой мозг столь своеобразно интерпретировал получаемую информацию от не положенных человеку органов чувств, было неясно. Но работало это вполне просто и понятно, напоминая что-то вроде кругового зрения в ночном лесу – вокруг темнота и смутно виднеются контуры деревьев: ближе – четче, дальше – расплывчатей, а между ними – несколько хорошо различимых разноцветных светлячков разных размеров.

Самая ближайшая, яркая и крупная засветка, мгновенно опознанная как «Хьюстон», наверняка оставленная наблюдать за мной, находилась совсем неподалеку, шагах в тридцати. А еще семеро – пять эсминцев и две субмарины, были обнаружены наверху одного из бетонных бункеров где-то метрах в двухстах.

Открыв глаза и уставившись на светло-синее небо раннего утра с еще проглядывающими звездами, я осторожно пошевелил руками-ногами и прислушался к ощущениям. Вроде все было как свое, ничего лишнего не отросло и даже не болело. Приподнявшись на локтях, я осмотрелся. Как оказалось, мое бренное тело все же извлекли из моря и устроили на берегу совсем рядом с водой, уложив на термоизолирующий коврик и подсунув под голову надувную подушку.

Я встал, потянулся и, сняв с себя мокрую одежду, остался в одних трусах. Несмотря на дующий с моря свежий, соленый ветер, холодно не было. Хотелось войти в океан и бездумно куда-то поплыть, просто слившись со стихией… Но, подойдя к воде, я лишь вылил пару пригоршней себе на голову, разложил сушиться вещи и не спеша направился к своей сиделке. Глаза в рассеивающихся утренних сумерках видели все четко и ясно – бодрствующая Хелен устроилась на вырванном из какой-то техники кресле, поставленном под одной из уцелевших пальм, рядом с которой подмигивала алым светодиодом небольшая камера на треноге, направленная в мою сторону и работающая на запись. Похоже, «Вестал» решила подойти к вопросу изучения моего феномена максимально серьезно.