Shin-san - Уровни Глубины [AT]

«Но как, Холмс..?!»

Я поднес к лицу свою руку, в который раз ее внимательно разглядывая. Вот мои пальцы, предплечье, бицепс, плечо… Ногти, кожа, костяшки, плоть и кровь. Ничего не поменялось, никаких супермускулов, все абсолютно то же, что и раньше, разве что кожа немного посветлела, став бледноватой, как у подводников после долгой автономки. Но вот что теперь могли эти ручки…

Я выдернул из горы мной же стащенного на берег металлолома полутораметровый обрубок солидной двутавровой балки, скрученной винтом, положил ее на колени и ощупал. Двухсантиметровый стальной Н-профиль под пальцами был знакомо прочен и тверд, но стоило приложить немного усилий, как он становился подобен застывшему пластилину – неохотно, но вполне успешно сминаемому и деформируемому. И это была сталь! Куски же бетона, поднятые мной ради интереса, крошились в ладонях, как слипшиеся комки песка, практически без усилий.

«Я силен, я могуч, я гоняю стаи туч…» – разогнутая голыми руками и слегка выправленная об колено балка тоже полетела в море, на радость ожидающему очередного вкусного кусочка выводку уже своих Глубинных эсминцев, ради которых я, собственно, и натаскал к берегу всю эту кучу железяк. Попутно выяснив, что тащить на себе тонны эдак три груза для меня отныне не проблема.

– Эммм… Как же там дальше-то? – Второй куплет все никак не вспоминался, но тут меня отвлекли легкие касания к голым ногам.

– Да-да, сейчас…

Я протянул руку к стоящей рядом наполовину пустой коробке со «спецрационами», достал два, распаковал, и, наклонившись, опустил еду к воде. И два Глубинных крейсера, Чи и Нэ, зависшие в воде по грудь прямо у моих ног, сноровисто цапнули угощение. Это был уже четвертый «брикет» на каждую особу, и поэтому крейсера уже не спешили торопливо заглатывать пищу, принявшись откусывать по небольшому куску. Мимики на их лицах практически не было, но тем новым чувством, что недавно «отросло» у меня, я явственно ощущал и их, и неторопливо плавающих у поверхности эсминцев, как утоливших первый голод, и теперь довольно урчащих и набивающих подведенные животы более основательно.

– Лопайте, лопайте, спасательницы, – проговорил я, глядя на их макушки – темную и белую. – Если научитесь говорить – будете хором благодарить девчонок за то, что не выгнали и даже поесть дали. А могли бы и вообще прибить. И вас, и меня заодно…

Мда… Я был очень благодарен Сэнди за то, что она взяла в группу «контроля и прикрытия эксперимента» самых адекватных и выдержанных канмусу. Думаю, та же «Кинугаса», узрев сначала Глубинных, радостно нарезающих вокруг меня круги, а потом и меня самого, радикально сменившего имидж чуть ли не в обнимку с двумя крейсерами, сначала бы выпустила в нашу компанию весь боекомплект, а уж потом стала бы разбираться.

Хотя и «Атланта» с «Ашигарой» и «Хьюстон» тоже были недалеки от такого решения, и могло случиться всякое, не сохраняй я явственную адекватность и не отошли свой глубинный эскорт снова чуть дальше в море, где они меня и дожидались все это время.

А вот потом мне резко стало плохо – да так, что я, мгновенно потеряв возможность стоять на воде, ушел в нее, как топор. И не подхвати меня Спартмайер, точно бы залег на дно.

Видимо, незавершенная инициализация меня как уже не совсем человека, а кого-то иного, благодаря контакту с Глубинными резко вошла в финальную фазу, до предела нагрузив завершающий перестройку организм.

Сэнди, скинув всю свою снарягу прямо на мелководье, потащила меня из воды, но я, едва шевеля языком и руками, резко воспротивился. Я всем своим скручиваемым болью телом понимал, что мне как раз сейчас жизненно важно быть в морской воде. Просто находиться в море – и все, как тогда, когда меня в полубреду буксировали к острову глубинницы. Ну и до комплекта проснулось просто зверское чувство голода с жаждой, правда, судя по ощущениям – точно не в плане обычной еды.

В итоге Куроки осталась в роли охраны, Хелен умчалась с наказом тащить всего понемногу из спецпитания канмусу, а «Атланта», оставшись в одном гидрокомбинезоне, села прямо в слабый прибой, держа на коленях мою голову. А я, распластавшись в воде как морская звезда, превозмогал заворачивающие меня в натуральное поросячье ухо весьма болезненные судороги.

Глядя сквозь плывущие перед глазами пятна вверх, на насупленное лицо поддерживающей меня девушки, я много чего наслушался, хотя слух тоже порою пропадал, напрочь забиваемый каким-то «белым шумом».