Александр Бруссуев - Радуга 1

Аполлинарий, казалось, уже просто рассуждал вслух.

— Какой Антихрист? — спросила Саша. — Тот, что перед концом света?

— Те, голубушка, те, — ответил начальник. — Кто сказал, что Антихрист — это человек? Нет, это общность людей, это многоклеточная сущность, где каждая клетка может быть человеческим существом. Лишь только сила извне, не дай Бог, подобная этому Демону Дорог, способна создать единый «организм» из каждого отдельного злодея. Когда критическая масса этой своры перевесит всех нас, это и будет становление Антихриста. Это и будет начало конца.

— И тогда — что? — спросила, едва ли не с ужасом Саша.

— Любезная Александра Александровна, — краешками рта улыбнулся Аполлинарий. — Знаю, Вас привлек в Хранилище меч, известный, как Пламя. Знать, у Вас есть такая возможность, такая склонность, я бы выразился, стать неким карательным оружием в борьбе со Злом. Как это все глупо звучит, но Зло — неизбежность, с этим надо мириться. Однако, если в некоторых ситуациях оно перерастает в нечто большее, скажем, в способ воздействия на непричастных, нейтральных, обычных людей, то с этим уже мириться нельзя. Подумайте об этом, дорогая Александра Александровна. Может быть, как раз Вы — средство возвращения к нормальному ходу естества. Ваша судьба в «Дуге» в Ваших руках. Как Вы решите — так, значит, и надо.

Музыка неожиданно изменилась, так ненавязчиво и почти незаметно, как это случается с хорошей музыкой и никогда не происходит с российской попсой или с, так называемым, шансоном. Только что было «Воскресенье», а уже под утонченные пассажи Анджело Бадаламенти поет великолепная Джули Круз. Саша потянулась на диване и решилась подняться. Еще впереди столько дел: опустить ладонь в воду и смотреть, как сквозь желтизну воды белеют пальцы, посидеть на скамье лодки пока не станет неуютно от сырости досок. Можно, конечно, выкопать пару оживающих червячков и скормить мелким окуням, озорующим у камышей. Запихать в червя крючок, то-то полосатые рыбы удивятся. Да, дел невпроворот. Главное — никуда торопиться уже не надо ни сегодня, ни завтра, ни в течении недели. Коммунальные платежи уплачены, идиотские гибэдэдэшные техосмотры пройдены, бессмысленные налоги внесены, все паспорта легитимны, а визы проставлены. Так в этой стране живут единицы, если не десятые доли единиц. Практически невозможно соблюсти всю дрянную и сволочную процедуру годовой «платы» за гражданство. Но Саша перед очередной командировкой расстаралась.

Меч ее влек, хотелось держать его за черную рукоять и гладить узорчатый клинок. Причем, гладить чьим-то вражеским телом, чтоб разлетались в разные стороны руки-ноги, чтоб голова, разинув рот в немом крике, откатывалась, как футбольный мяч. Саша надувала ноздри и удивлялась самой себе. Потом, решившись, пошла в клуб, где лупятся на деревянных палках, изображающих оружие. Новичком она была не единственным, поэтому никакого дискомфорта она не ощущала. Рядом прыгали с угрожающими криками пузатые дядьки с соседствующей с клубом улицы Зодчего Росси. Их шеф погнал, а то журналистскими расследованиями пыхтящей братии заниматься было неловко, даже несмотря на былые молодые заслуги в джиу-джитсу, самбо или русбое. В клубе она освоилась быстро, люди там собирались незлые, иногда даже после ожесточенных маханий палками ходили пить пиво в пивной ресторан «Очки», он же «Жигули», на угол Невского. Когда-то над «Жигулями» висела рекламная вывеска с очками, никакого отношения не имеющего к пиву, зато рекламирующий соседствующий магазин-салон коррекции зрения.

Однажды приблудились два сотрудника какого-то подразделения внутренних органов, записались, проплатились, погарцевались, но потом ушли, тщетно пытаясь вернуть деньги за неиспользованное время. Чтобы биться с ними стояла очередь, люди, даже новички, становились с палками наперевес, горя глазами, как на последнюю битву. Менты, умудренные практическим опытом владения дубинки, быстро осознали свою ошибку, что не подались в свои специализированные клубы внутренних органов, где все — нормальные люди, и нет ни одного урода из разряда населения. Они ушли, но обещали вернуться. Так и сгинули безвозвратно.

На второй день работы Саше было поручено провести ознакомление с действием религиозных и околорелигиозных организаций. Ее удивило, стоило повнимательней присмотреться к сливным дождевым трубам, сколько на них объявлений о провидицах и «глазниках», снимающих сглаз, а также сопутствующих чародеях. Она кропотливо записала и систематизировала оставленные телефоны, сколько хватило терпения блуждать по разным районам Петербурга. Потом принялась за газеты. Хотела еще проанализировать телевизионные каналы, но вовремя вспомнила предостережения Аполлинария: