Александр Изотов: Мера ноль

– А где же они теперь?

Волчонок удивленно посмотрел на меня.

– Ну, их нет.

Я пожал плечами. Ну, мог бы и догадаться.

– И, я так понимаю, Зеленые Скорпионы – их потомки.

– Да. Они и живут в той самой долине, где жили Желтые.

– Странно, ни о чем таком они не говорили.

– Об этом опасно говорить. Великий приор Зигфрид до сих пор правит здесь.

Я нахмурил брови.

– Подожди. Ты же сказал, давным-давно. Я думал, это в древности.

– Третья мера живет несколько сотен лет, а то и тысячу, – пожал плечами Рычок, – А ты не знал?

Я вытаращил глаза. Вот так «человек»!

– Он и наложил родовой барьер. И с тех пор каждый волчонок рождается не выше первой ступени, и не может подняться.

Вот тебе и третья мера. Я хотел узнать, на что способен «человек», вот и узнал. Закрыть развитие целого рода на сотни лет! Да этот «супермен» может по одному желанию зарубить всю мою миссию на корню.

– Это как же так?

– Приор Зигфрид имеет такую власть. Это величайший дар Неба. Дар судьи.

– Но ты же его прорвал.

– Я убил ангела, – испуганно сказал Рычок.

– Слишком много духа получил, – сказал я, кивая своей догадке.

Волчонок не ответил, лишь обеспокоенно смотрел на небо, приложив два пальца ко лбу.

– Сдается мне, Рычок, надо еще думать.

– Ты о чем?

– Думаешь, у Серых мы найдем справедливость? – спросил я, – Совет находится в деревне у Волков?

– Да, в главной деревне.

– А кто в Совете заседает?

– Представители сильнейших стай.

– Двенадцати? – с ходу спросил я.

– Ну, должно быть так, – кивнул Рычок, – Так говорил дедушка. Но когда Желтые Скорпионы исчезли, стало по-другому. Я теперь даже и не знаю, сколько стай под Серыми. Но Белых Волков в Совете нет.

– Ну, естественно, – сказал я, оставив в мыслях заметку, что «тринадцатый», которого я ищу, может быть и в Совете Стай. Как лишний.

Я вспомнил, что Старый был в Совете исключительно из-за сильного дара. Значит, там был примерно такой же принцип, как на нашей Земле – кто имеет мощное оружие, с тем считаются. Но это не значит, что дружат.

Вскоре каменистые холмы стали более пологими, я почуял, что мы уже почти пришли. Впереди, за возвышением, показался сизый дымок. Ну, значит, скоро точно деревня. А если есть дым, значит, жизнь там продолжается.

Может, Дадаш солгал мне по приказу старейшины? Чтобы меня сюда больше не тянуло?

– Давай поднажмем, – я прибавил шагу.

Мы решили сойти с тропы, огибающей холм, и сначала посмотреть с возвышенности. Но, едва мы поднялись…

Дымили не домашние очаги. Чернели сгоревшие поля, с которых не успели собрать урожай, стога расползлись пепельной трухой. Дальше, в деревне, тоже было запустение – несколько домов стояли истлевшими коробками. Дым шел из многих мест сразу, где, видимо, еще было чему тлеть.

У меня перехватило дыхание – Дадаш не соврал. Не было видно ни единой живой души. Я перехватил копье и побежал вниз по склону.

Вскоре под ногами захрустели обугленные корешки пшеницы. Поднимая пепельный след, я несся изо всех сил. Выбежав на дорогу, оставшийся до деревни путь я преодолел за считанные минуты.

Пробежав мимо первого дома, я ощутил острое чувство опасности и остановился. Рычок тоже замер в двух шагах за спиной.

– Ты почувствовал, да? – спросил он меня.

Я кивнул, но интуиция вдруг замолкла – опасность будто исчезла. Мне сразу вспомнились Кабаны, с которыми я бился в лесу. Помнится, один из них мог заглушить чутье.

– А теперь исчезло, – удивленно сказал Рычок, – Прямо как тогда, в храме…

Мы постояли некоторое время, прислушиваясь к ощущениям. Ничего. Спокойный погожий денек, солнышко греет, чуть поддувает ветерок. Если бы в деревне не встречались сгоревшие дома, и ходили люди, я бы даже насладился моментом.

Медленным шагом мы продвигались вперед – Рычок поднял арбалет, я держал наготове копье. Через некоторое время я начал себя ругать за излишнюю бдительность – вполне возможно, что мы пришли как раз перед тем, как из деревни ушли сильные звери.

Двери домов были раскрыты, некоторые выломаны. Сохло оставленное белье, гуляли одинокие куры…

Стоявший ранее на площади тотем сейчас был выворочен из земли. Он лежал между двух длинных жердей, вбитых в центре. Их верхние концы были заострены, на них висела порванная одежда… Рычок некоторое время смотрел на колья, а я устало опустился на скамейку возле колодца.

– Там казнили нулей, – сказал я, вспомнив рассказ Дадаша.

Я покрутил головой, вспоминая, откуда выбежала девочка Грезэ. Кажется, из того дома. Да, точно, ее туда отнесла женщина.