Александр Изотов - Мера ноль

– Я лучше с этим, – Рычок поднял арбалет.

Мы все же похлопали по поясу убитых нулей, и Волчонок тоже обзавелся ножом.

– Пошли к воротам, надо бежать.

В темноте мы чуть не заблудились и опять наткнулись на патрульного. Тот стоял посреди улицы и крутил головой, кого-то высматривая. Мы спрятались в тени, и через пару секунд ноль ушел в другую сторону.

Я попробовал сориентироваться, вспоминая дневную прогулку, а потом уверенно толкнул Рычка вслед за нулем. Мы догнали его почти у самых ворот, и нам пришлось спрятаться за угол дома.

– Хас, ты не видел Дауда? – спросил наш «поводырь».

Возле ворот дежурил один щуплый ноль. Это, видимо, и был тот самый Хас, который вечно напивался по ночам. Тот сидел на земле, привалившись спиной к воротам и уронив голову на грудь, и храпел. Рядом стоял кувшин.

– Ох, ну ты и свинья, – проворчал патрульный, но сам нагнулся и поднял кувшин, – О, спасибо, до смены хватит.

Он стал пить прямо из горла. Удар древком копья в основание шеи сразу отправил его в крепкий сон. Ноль, спящий у ворот, даже не пошевелился, когда мы оттаскивали его.

Рычок закрутил ворот открывающего механизма, а я сидел, прицелившись в темноту. Ворота скрипели, и мне казалось, что на этот звук должна была сбежаться вся деревня.

Когда открылась достаточная щель, я поднял руку:

– Хватит, – я подскочил к Рычку, – Где яд?

Тот осторожно поднял плошку, стоящую рядом, и я аккуратно полил рукояти ворота. Пусть наслаждаются своим оружием! Мы протиснулись за ворота, и я вылил остатки яда на края створок примерно в те места, где могут схватиться руками.

В деревне раздались голоса, кто-то кричал.

– Все, бежим, – я выкинул плошку и толкнул Рычка в ту сторону, где видел днем просвет между тучами. Там и сейчас небо было светлее.

Мы побежали что есть сил, пытаясь разглядеть дорогу. Здесь я доверял чутью Рычка, все-таки его чувства сильнее. Сзади раздался звон железного гонга, расколовший ночную тишину всеобщей тревогой.

Как я радовался, что в этом мире нет прожекторов. Мы бежали вниз по склону, едва не спотыкаясь о камни, и были как на ладони. В горах рассвет всегда начинался позже, и темнота помогала нам остаться в живых.

За спиной раздался громкий щелчок, мимо прошелестел огромный снаряд из катапульты и воткнулся где-то впереди.

— Не оборачивайся, — крикнул я, – Не теряй скорости.

Если бы не копье, делающее из меня супермена, я бы убился на этом склоне. Камни, кочки, выступы и ямы. Мое тело перепрыгивало, лавировало, иногда напрягая до боли жилы. В этот момент я завидовал Рычку – он и без допингов так может.

Мучила ли меня совесть за то, что я натворил там, в деревне? Немного. Но я предпочитал сначала выбраться, а потом уже страдать душевными терзаниями.

Наш сержант как-то хорошо отметелил одного солдата, и на нем живого места не было. Тот не нажал на курок, заметив подростка, и скоро отряд накрыли минометным обстрелом, погибли двое наших.

«Не думать надо, а стрелять! Потом можешь сколько угодно блевать в кустах и свечки ставить, а тогда надо было стрелять!»

Солдат повалялся в госпитале месяц и вернулся, а сержанта весь тот месяц таскали по всем тяжким, но им не за что было зацепиться. Я запомнил урок, пусть и на тройку, потому что был тем солдатом. Сержанта я не сдал.

Мы добежали до самого низа, под ботинками заскрипел гравий высохшего горного ручья. Засвистели болты, втыкаясь в щебенку.

– Мы спокойно их перебьем, – сказал мне Рычок.

— Заденет болтом и все, — я покачал головой.

До этого нули плохо видели нас, но на фоне светлого русла мы выделялись четче. Снаряды стали пролетать ближе.

Прямо перед нами с грохотом воткнулась стрела из катапульты, и я перепрыгнул торчащую жердь, как олимпийский бегун.

Я на миг обернулся. Прямо за нами бежал отряд из пяти нулей, наверху на склоне виднелась толпа намного больше.

Впереди ручей огибал скалу и, завернув за нее, я скомандовал:

— Рычок, за тот камень, — я указал на темный валунок, выделяющийся на фоне светлого гравия, – Стреляй по первому, меня не задень.

Тот в два прыжка кинулся за камень и развернулся к цели, а я вжался в скалу.

Захрустели шаги, раздались крики. Вот выскочил первый и сразу получил стрелу в лицо. Остальные кинулись врассыпную, садясь на колено. Один чуть не влепился в меня, но я элегантно отодвинул его ножом под ребра.

Трое оставшихся выстрелили по камню, за которым сжался Рычок, и слаженно закрутили воротки, перезаряжаясь. Я подлетел к ним, орудуя копьем. Первому острие в горло, прыжок вперед, второму удар древком в переносицу. Я достал третьего, перехватив оружие почти у наконечника и тупым концом выстрелив бедняге в висок. Все трое свалились лицом в гравий.