Александр Изотов - Мера ноль

Я охнул, когда боль в животе снова заставила согнуться. Сквозь пальцы, зажимавшие рану, так и сочилась кровь. Чуть отлегло, и я снова прислонился к ледяному кирпичу. Затылок чувствовал вибрацию шоссе, сверху шуршали шины проезжающих авто. В середине осени умирать под дорожным мостом довольно холодно. И одиноко.

Едва я закрывал глаза, как снова и снова видел эту картину. Навечно застывшие глаза жены, и неподвижная дочурка в ее объятиях. Кровь, уже пропитавшая волосы, безжизненные поломанные пальцы…

Нет, хочу запомнить их другими. Память отказывалась помогать, но я настойчиво вытаскивал из прошлого кусочки счастья. Доча, ласково обнимающая меня за шею… Я упорно вспоминал мягкие губы жены. Такие живые, жадно ищущие мои губы…

Кротов должен сдохнуть! Эта мысль резанула, разметала собранные с таким трудом крохи тепла. Мой наниматель инсценировал свою смерть, а я понял это слишком поздно. И не успел защитить семью. Свидетелей убирают, или заставляют молчать.

Заморосил дождь, и пронизывающий ветер горстями забрасывал его под мост. Везде холод. Даже в животе, куда вошла пуля.

Подняв голову, сквозь пелену смерти я разглядел бетонные переборки моста. Ты, там, на небе… Если не примешь к себе моих, я найду тебя. Вылезу из ада, но найду.

Ни хрена не стоит твой мир… Там, где происходят такие вещи, бога нет. Что натворила шестилетняя Эльза?

Я грешен, я много кого убил. А Кротов жив… Он сдохнуть должен, ты слышишь?

«Ты действительно этого хочешь?»

Голос возник из ниоткуда, он заполнил все пространство, резонируя в бетонных конструкциях. Сил удивляться не было, осталась только предсмертная тоска. И злость…

— Хочешь мою душу? — прохрипел я, еле двигая языком. Я даже не думал, что у меня еще получится заговорить.

«Что мне твоя душа? Я и так могу забрать ее».

Я горько засмеялся, и острая боль сотрясла тело и заставила закашляться. Все, я уже одной ногой там. Голоса слышу.

– Деньги нужны? Даже там, у тебя, все деньги решают?

Я выплюнул эти слова с порцией крови. Кажется, задело легкое.

«Мне нужна твоя воля».

Сил говорить уже не было, я скатывался в пучину неведомого. Нижнюю часть тела уже совсем не чувствовал.

Воля. Как пафосно это звучит. Я хотел отомстить, словил пулю в кишки, и теперь умираю. Такая была моя воля.

« И что это даст?» – я с усилием удерживал себя в сознании.

«Ты сможешь отомстить».

«Да в жопу Кротова! Верни мне жену и дочь…»

«Мертвые не возвращаются».

«Тогда вали, откуда пришел. Я иду к ним».

Голос засмеялся. С ним смеялось все вокруг, даже бетонные конструкции тряслись от смеха, и хохотали на шоссе мокрые автомобили. Будто я сказал какую-то наивную глупость.

«Кротов провел обряд. Я заберу твою душу».

Эти слова меня удивили. Обряд? Что за ересь.

Впрочем, даже удивление уже лишало сил, и я сполз по стене, заскрежетал зубами от бессилия. Пистолет звякнул о бетонный пол. Несправедливость этого мира просто поражала. У богатых везде, даже после смерти, есть связи.

«Мне не нужна твоя душа. Мне нужен ТЫ».

Я ему нужен.

И Кротову был нужен. Молодой, неопытный телохранитель – ну, какой министр возьмет себе такого? Да, тогда это казалось невероятной удачей.

Я стиснул зубы от бессильной злости.

«Мне нужна моя семья».

«Мертвые не возвращаются, но есть другой путь».

Другой путь. Эти слова зацепили, душа встрепенулась, и таинственный голос, видимо, почувствовал слабину.

«Ты отправишься в нулевой мир».

Своим лбом я чувствовал щербатый бетон, боль от впившихся крошек удерживала на грани сознания. Я даже позволил себе удивиться.

«Нулевой?»

«Ты защитишь тринадцатого».

Нулевой мир. Тринадцатый… Чушь!

Я закашлялся, бетон подо мной заблестел. Кровь. Через пару секунд меня отпустило, но стало еще холоднее.

«Почему я?».

Я уже не говорил, а только думал, но даже мысль требовала сил. Новая волна накатила, и перед глазами стало темнеть.

«Что ты решил? Времени мало».

«Почему я?»

Темнота и холод схватили за самую душу, пронзили болью, и я попытался выдохнуть еще хоть слово…

***

«Кто это?»

Я плыл в пространстве, не понимая, где свет, а где тьма… Все вокруг заполнил протяжный гул, здесь не было тишины. Я не чувствовал тела. Его просто не было.

«Человек».

Новые голоса. Не такие сильные, как тот. Певучие. Но эти голоса мне совсем не нравились.

«Не просто человек. Ты чувствуешь это?»