Андрей Посняков - Из варяг в хазары

— Сначала — имена. — Поймав монету, узколицый чужеземец усмехнулся. — Потом — деньги.

Батбай всё разузнал и уже к вечеру был у ворот Хакима, трясясь от алчности и опасаясь, как бы чужеземец не передумал.

Чужеземец не передумал, и звонкая монета упала на подставленную ладонь слуги.

— Приходи еще, Батбай, — коверкая слова, сказал он на прощанье. — За вести — деньги.

Вот Батбай и повадился с тех пор на двор Хакима. А узколицый чужеземец поспешил к своим, едва дождавшись ухода слуги.

— Истома, Альв Кошачий Глаз, Лейв... Не знаю ни одного, — выслушав, покачал головой ярл. — А эти, Альв с Лейвом, они из чьего рода?

— Из чьего рода, слуга не знает, — пояснил Ирландец. — Даже не представляет откуда. Знает только, что варяги. Постойте-ка... У этого Лейва, кажется, тоже есть прозвище... Смешное такое... То ли Лужа, то ли Копыто.

— Лужа? Копыто? — переспросил Снорри. — А не Лейв ли это Копытная Лужа — родной племянничек Скъольда Альвсена?! Ну да, именно так его и звали — Лейв Копытная Лужа. Он молодой совсем.

— Да, — кивнул Ирландец. — Слуга говорил, Альв — варяг в возрасте, вислоусый, а этот Лейв — совсем молодой парень, на вид нет еще и двадцати.

— Значит, правы мы с тобой были, Никифор. — Хельги-ярл усмехнулся. — Та фибула, что мы нашли у реки. С рунами «Сиг» и «Альф». Точно, это и значит — Скъольд Альвсен. Так вот кто похитил дочку Вергела, в чем она почему-то не призналась...

— И вот кто оскопил рабов, а затем и добил их, — поддакнул Никифор. — «Кровавый орел», помните?

— Интересно, знают они о нас?

В ответ можно лишь было молча пожать плечами. Может быть, и знают. А может, и нет. Нет, ну наверняка знают, что караван Вергела охраняли викинги, но вот кто именно... нет, вряд ли.

— Конхобар, нужно, чтоб этот твой соглядатай-слуга постоянно следил за ними.

— Уже, — кратко ответил Ирландец.

Старший приказчик Вергела Имат вот уже больше недели не мог найти себе места. Халиса — любимая Халиса, его Халиса — приказала уничтожить рабыню купца Ибузира бен Кубрата, старого врага и конкурента Вергела. Рабыню ту, если верить слухам, молодую, красивую и девственную, бен Кубрат хотел подарить каган-беку Завулону в качестве наложницы, чего Халиса — законная молодая супруга Завулона, — естественно, не хотела. Поэтому ненавистную рабыню необходимо было убить. Жестоко? Да полноте... Что такое жизнь какой-то там рабыни? Впрочем, красавица Халиса вовсе не была жестокой без особой на то нужды. И эту будущую наложницу можно было бы просто-напросто лишить девственности, послав того же Имата, однако... Невольница, говорят, была очень красивой... Да, после того, как она потеряет девственность, уже ни о каком подарке каган-беку не будет и речи, но вдруг Имат прикипит к ней? Не хотелось бы просто так терять преданного человека, а посвящать в это дело кого-то еще... Ну кому же нужны лишние разговоры, сплетни, скандалы? По всему выходило — рабыню проще убить. Чем и пытался заняться Имат, но пока безуспешно.

Во-первых, проникнуть в дом хитрого и скуповатого бен Кубрата было довольно сложно, особенно ему, приказчику давнишнего соперника купца, известному в лицо всем его слугам. Нужно было срочно что-то придумать, но, как назло, не лезли в голову никакие мысли. До тех пор, пока как-то на базаре Имат не встретил давнего своего знакомца Истому. Был обычный осенний день, уже далеко не теплый, с порывами резкого, холодного ветра, срывавшего с прохожих плащи и швырявшего в лицо пригоршни мелкого холодного дождика. Мерзнущие торговцы, пытаясь согреться, переминались с ноги на ногу, а кое-кто даже и не раскладывал сегодня товар, предпочитая — пес с ней, с прибылью — провести такой не очень-то уютный день дома, в тепле и неге.

Истома Мозгляк, закутанный в теплую накидку с капюшоном, медленно прохаживался вдоль полупустых прилавков — тоже выбрал погодку для похода на рынок! — и, как показалось приказчику, кого-то высматривал. Имат подошел ближе, окликнул. Истома настороженно обернулся, недовольно буркнул что-то, по-видимому означающее приветствие, и зыркнул по сторонам глазами.

— Помнишь ту рабыню, что ты продал мне в Ладоге, а затем получил назад от моей досточтимой хозяйки? — спросил Имат вроде бы просто так, а на самом деле надеясь — а вдруг да подмогнет чем Истома Мозгляк, душегубец известный?

— Ну, помню, — без особого интереса пожал плечами Истома.

— Так она скоро станет наложницей самого каган-бека, — поведал приказчик. — А потом — кто знает? — может, и старшей женой будет.