Имат тем временем, исполняя важное поручение купца, тщательно подсчитывал оставшиеся товары. Через три дня — Итиль-город, стольный град великого кагана хазар. Дом. А что толку в таком доме? Кто он, собственно говоря, такой, Имат? Честно признать, человечишка роду незнатного, к знати-тарханам не принадлежащего, бедного. Даже, стыдно сказать, до сих пор еще не принял Имат иудейскую веру, которую каган считал исконно своей, а многие хазарские орды — особенно в степях, далеко от Итиля — вовсе и не признавали, оставаясь по-прежнему поклонниками множества местных богов, из числа которых они всё более возвеличивали небесного бога Тенгри. Имат же слишком долго прожил в стольном граде Итиле, чтобы не понимать: если хочешь чего-то достичь — следует стать иудеем. А достичь хотелось много, и прежде всего — богатства и власти. Одно с другим связано неразрывно.
Вот, к примеру, взять Вергела-купца. Вроде бы чем не жизнь? И богат, и дочь красавица, и наложницы из разных стран, на любой вкус. Ан нет! В любой момент может быть Вертел лишен всего по первому же слову кагана-бека, истинного правителя Хазарии. Ведь кто такой каган? Это персона священная, озаренная божественным светом. Дело ли его — вникать в пустые земные дела? Конечно, нет, у кагана дела поважнее — быть заступником хазар на небе и охранителем их от всякого зла. Делами земными каган-бек занимается, или шад, как его тоже иногда называют. И у самого кагана, и у каган-бека, родичей полно — вот они, родичи-то, всю власть и имеют. Жаль только, что Имат по отношению к ним... даже не седьмая вода на киселе. Вот и крутись, как хочешь. Да еще, того гляди, заподозрят в связях с людьми халифа багдадского, которые спят и видят, как бы отобрать у хазар все цветущие города — Саркел, Семендер, Итиль.
Недаром каган-бек так ненавидит поклонников Магомета. За все их подлости именем великого кагана велено срыть в Итиле-городе все мечети, а муэдзинов и мулл предать позорной смерти. Ох, как обрадовались этому решению раввины из синагог Итиля! Жаль, нет у Имата знакомого раввина, не успел еще обзавестись нужными связями: как приехал из степей, из захудалого своего рода, к дальнему родственнику, Вергелу, так всё по его купеческим делам и ездил по стране — от Итиля до Семендера, что на другом конце великого южного моря, тянущегося до самой Персии. Ничего-то нет у Имата — ни связей, ни влиятельных родичей, один Вергел-купец, который, конечно, помогает, но возможности его не так велики, как хотелось бы. Вот и приходится крутиться самому. Иногда так запаришься — думаешь, бросил бы всё да и вернулся в родные степи... но — Халиса...
Халиса! Как только увидел ее впервые Имат, так почувствовал, как защемило сердце. Искра любви в душе его, раз вспыхнув, горела с такой силой, что Имат, понимая, что он и Халиса вряд ли когда-нибудь будут вместе, даже был готов отправиться в самую далекую торговую экспедицию, вот хоть в землю склавинов-русов. Может быть, хотя бы в разлуке сердце забудет образ любимой? Нет... В этот далекий поход Вергел взял с собой и Халису. Халиса...
Всё чаще замечал Имат, как ищет красавица хазарка встречи с молодым варяжским ярлом. Попадается тому на глаза, будто случайно, проходит мимо, покачивая бедрами и бросая томные взгляды... Для Имата взгляды эти — нож в сердце. А ведь у варяга есть все шансы завладеть Халисой. Говорят, он знатного рода, а если так, то вполне может стать главным охранителем священной особы кагана. Лишь только примет иудейскую веру, и тогда... И тогда станет желанным зятем Вергела! А он, Имат? Приказчик заскрежетал зубами и, достав плеть, яростно хлестнул одного из рабов, недостаточно быстро убравшегося с его пути.
А Хельги-ярл всё так же сидел у костра в компании друзей-приятелей, и ничто его, кажется, не интересовало.
— Добрий ночи, кынязь, — услышал вдруг он за спиной приглушенный голос. Обернулся — один из старых слуг, почтительно стоя поодаль, делал призывные знаки.
— Что такое?
— Хозяйка Халиса желает видеть тебя, кынязь.
— Халиса? — Хельги улыбнулся. — Что ж, веди.
Она встретила его, как и всегда, полулежа. Распахнутый халат, алый, шелковый, расшитый золотыми узорами, открывал любопытному взору плоский живот красавицы, стройные бедра, затянутые в зеленые шальвары из полупрозрачной паволоки, узкий лиф — не поймешь, чего там больше, ткани или золота и драгоценностей?
— Расскажи мне про свою страну, Хельги-ярл, — попросила Халиса, указывая вошедшему на место подле себя. — Ты обещал, помнишь?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу