Лев Соколов - Спящий бык

И в этот момент услышал звук открываемой двери.

— Димитар… — Выдохнул Лейв.

Дверь отворилась, впустив наружный свет, потом его загородила чья-то фигура, и в дом согнувшись легким движением вскользнул – другого слова не подберу, мужчина. Он был огромный. Сутуловатый, со здоровенными ручищами. Он вошел и посмотрел на нас спокойными широко расставленными глазами. Я не увидел у него оружия, но подумалось – "такой и голыми руками если что задавит. И еще мелькнула глупая мысль – "кто ел из моей миски? Кто спал на моей кроватке?..".

— Хай, — первым опомнился Лейв.

— Хай, — сказал мужчина.

— Мы тут, извини… — сказал я. — Заплутали в лесу. Увидели дом. Окликнули хозяев, да никто не отозвался…

Мужчина чуть наклонил голову к плечу.

— Да. Лес видел вас. А я слышал ваш крик.

— Вот и полезли в погреб, думали, брошен дом…

Мужчина изучающе посмотрел на меня.

— Это мой дом. Вы мои гости. Я – Бъёрн.

Мясо было вкуснейшим. И само по себе, и потому что мы нагуливали аппетит шляясь по лесу несколько дней. А настой кружил голову запахом трав и ягод, и на вкус каждый глоток прокатывался по языку какой-то волшебной волной, попеременно задействуя все рецепторы на языке, — чуть сладкий, чуть кислый, горький – совсем чуть-чуть, и очень освежающий.

Раз уж ты начал взял свечу и начал спускаться… — сказал Бьёрн, после того как мы ему представились, то захвати там внизу снедь на стол. Мясо – на льду справа. Настой в кадке, да не стукнись о потолок головой.

Он сказал это, — а мне воображение живо нарисовало, как Бьёрн лупит чем-нибудь оставшегося одного Лейва, а потом разделывается со мной, или же просто запирает надо мной крышку и я остаюсь куковать под землей.

— Может быть ты сам, сделаешь это, добрый хозяин, — острожное сказал я. — Не знаю ведь я, что и где у тебя лежит, и не пристало гостю вносить беспорядок в хозяйскую справу.

Бьёрн криво усмехнулся. Он подошел, — пахнуло на от него каким-то резким, незнакомым мне запахом – осмотрел меня и державшегося дичком Лейва, и полез в погреб, подставив мне и спину и затылок.

— Вот свеча – сказал я ему, но Бьёрн только отмахнулся и по затрещавшей под его весом лестнице спустился в непроглядную погребную тьму. Не знаю уж как он там хоть что-то видел. Я дунул на свечу, и она потухла пустив напоследок тонкий извилистый дымок.

— Принимай, — сказал он через некоторое время, и начал подавать снедь. Потом он вылез сам. Споро организовал он стол, нарезал мясо толстыми ломтями, и коротко сказал.

— Вижу, оголодали. Угощайтесь.

Кружка у него нашлась еще одна. А мне он отдал свою. Мы ели, а он просто сидел и рассматривал нас, положив на стол свои здоровенные заросшие рыжеватыми волосами ручищи.

— Спасибо тебе, добрый Бьёрн. — Я почувствовал приятную тяжесть, и отвалился от стола, и решил, что надо бы немного расспросить нашего хозяина. — А скажи, что, ты так и живешь здесь один?

— Не страшно жить ли одному в такой глуши?

— Чего же мне тут бояться? — Вопросом на вопрос ответил Бьёрн.

— Ну, всё-таки глухой лес. Диких зверей.

Бьёрн раздумчиво поглядел на меня.

— А вот ты, Димитар, оказался в глухом лесу, в моем доме, неужто спасаясь от лесных зверей? — В глазах Бьёрна мелькнула лукавая хитринка. — Значит бывают вещи среди жилищ людей, и пострашнее тех, чем полнится лес. Или нет?

— С чего же ты взял, что мы здесь от кого-то спасаемся? — Про себя я подумал, что не прост наш Бьёрн. — Может мы просто охотники, что заплутали в лесу.

— Охотников я не очень-то жалую, — раздумчиво сказал Бьёрн. Правда, да, есть у тебя охотничье копьецо с поперечиной. — Он кивнул в угол, где стояло мое копьецо, Но от него пахнет овечьим и коровьим дерьмом. Эта рогатина не охотника, а пастуха.

Я посмотрел на копье. Потом на Лейва, наши взгляды пересеклись и широко раскрытые глаза парня показали мне, что удивлен он не меньше меня. Ну пусть даже я, или мой предшественник с Хёскульдова двора, что носил это копье, и макнул его пару раз куда не надо, опираясь на выгоне. Но учуять запах? Даже не взяв его в руки, а просто пройдя мимо? Я скорее поверю в то, что Бьёрн сейчас достанет трубку, и произнесет с ливановскими интонациями – "это же элементарно, Ватсон". После чего расскажет о логической цепочке, что привела его к таким выводам".

— Чуткий должно быть у тебя нос, Бьорн. — С неясной самому мне интонацией сказал я. — Что же он еще рассказал он тебе о нас?

— От мальчишки пахнет незажившим горем. От тебя тоской. Но от вас не тянет холодом мертвечины застарелых убийц. Потому я и не побоялся сойти при тебе в погреб, Димитар. Запах мне говорит так же, что ты и Лейв не родня.