Лев Соколов - Своя радуга

Пролог первый.
573-й. Сбыслав.

Над полем лежала тишина. Она опустилась на измятые травы мягким покрывалом, после того как железо перестало звенеть о железо, и отразившись эхом в ближайшем лесу стихли последние боевые кличи, и умолкли последние тяжкие стоны умирающих. Ничего нового для вселенной в битве на поле не было. Очередная схватка за место под солнцем, за жизненное пространство, за право жить одним, и право умереть другим, за право господствовать и обязанность повиноваться. Битва была тяжкой, но прямо скажем, не впечатляющей по масштабам. Для того, кто внимательно наблюдал за полем с высоты, эта битва вообще выглядела жалкой свалкой. Даже по меркам матушки-Земли, которая уже видела персидские армады, организованную кавалериию парфян, таранную фалангу эллинов, и стальные коробки римских легионов, эта битва была лишь небольшой стычкой. Увы, это было так, и для конкретного наблюдателя и для абстрактного ока истории.
Но не для тех кто лег на этом поле.

Небольшое племя жившее у большого тихого глубокого озера, или же, как они сами говорили – "езера", и прозывало себя очень просто и незатейливо – езериты. Такие уж тогда были простые люди. Живя у озера называли себя озеритами, живя в поле – полянами, а в лесу, среди деревьев, – древлянами. Не до особого выдумывания названий людям было, потому что надо было трудиться в поте лица, и растить детей. Жили люди, и даже не думали, что кроме них, где-то не так уж и далеко могут быть другие поселения, с точно такими же названиями.

Однако и в этом небольшом поселении у озера, всегда помнили, что они являются росточком от большого древа племен говорящих на одном языке, и именующих себя – словены. Словены, прозвание, тоже известно, откуда пошло. Любой словенин для людской речи слово имеет. Время придет, и о племенах словен громкая слава пойдет, тогда-то чуть переиначится их название станут они – славяне. Но до этого было еще далеко… А пока езериты у своего озера жили, вполне довольные жизнью.

До тех пр пока из далеких краев не пришел к землям езеритов могучий кочевой народ под названием обры.

Кочевые раскосые удальцы пришли напомнить закон, старый как мир, старый как степь, суровый как сталь: – слабый должен отдать сильному все. Свою землю, свои дома, своих женщин. Слабый должен согнуть спину, согнуть шею, исправно давать подать добром и кровью. И молодому народу словен, который слишком рассеялся, за то что забыл этот закон, пришлось платить тяжко. Слишком поздно дошли до езеритов вести о обрах. Соседи пали, и уже не с кем было организовать союз. Езериты спорили. Одни говорили, – уйдем в другие края. Земля велика, найдется место где враг не дотянется до нас. Другие возражали – земля велика, да люди везде одни. Кто согнул шею в одном краю, того всегда согнут и в другом. Бросать землю, завещанную предками не годится. И езериты разделились.
Одни ушли, а другие остались.

Те кто остались, спрятали своих женщин и детей посреди гиблого лесного болота, куда никто из чужих не знал тропы. А мужчины вышли в поле, чтобы дать нахватчикам бой, как и достоит людям словенского языка. Они знали о великой силе обров только по слухам, но увидев её воочию – ужаснулись. Наверно они бы ужаснулись еще больше, если бы узнали, что потив них вышли не все обры. Далеко не все. Много ли надо отрядить людей, чтобы привести к покорности небольшое селение? От силы врага, езеритам стало тяжко на сердце. Но когда на них хлынул поток стрел, и двинулась на них конная лавина никто не побежал, – племенная гордость не позволила. Все были на виду, и сосед знал соседа, а потому убежавший бы навсегда взвалил на плечи несмываемый позор, с каким невозможно жить среди людей. Да, никто не струсил и не побежал. По кайней мере до первого удара степной конницы. А уж что было дальше, когда обры прорвали тонкий строй ивовых щитов и свалка превратилась в избиение… Как мужчины, которым удалось убежать в лес, и дойти на остров в центре болота, смотрели в глаза тем женщинам, мужья которых не вернулись, и что они друг-другу сказали, – это не для наших глаз. Тех мужчин, впрочем, было немного, – обры грамотно отсекли конным охватом езеритов от леса.

Те то не побежал, умер на поле. Обры спешились, прошли по телам, снимая с тел редкие ценные вещи, подбирая своих раненных и деловито добивая словен. Потом обры сели на коней и поехали грабить селение. И вот тогда на поле опустилась тишина.