Джон Мур: Судьба хуже, чем у дракона

Перед нами первобытный лес, где вековые сосны и тсуги, покрытые мхом, стоят, словно древние друиды, а молодые вязы похожи на матросов перед окончанием недолгого увольнения на берег. Здесь в вечном полумраке безмолвно вспыхивают желтые глаза и белеют клыки, а косуля испуганно вздрагивает и пускается в бегство при каждом шорохе сухой листвы. Это первобытный лес, где неукоснительно соблюдается время обеда. По правде говоря, время обеда всегда соблюдается в любом древнем лесу, да и в современном тоже, где открытые пространства и обилие солнечного света привлекает все больше молодых хищников. Крупные плотоядные животные постоянно находятся в поиске еды, хотя некоторые из них более привередливы, чем остальные. Волки и медведи рады поживиться уже мертвой тушей, тогда как львы и пантеры любят самостоятельно добывать себе обед. Драконы тоже предпочитают свежатинку. Им нравится ее запекать.

На окраине леса возникло едва заметное движение. Терри подумал, что это может быть дракон. Его очень трудно заметить. Солнце стояло высоко в небе и светило очень ярко, но деревья вдали хранили глубокую тень. Листва уже сменила цвет. Обычно в это время леса стоят голые, но сейчас кроны деревьев утопали в разноцветных нарядах, давая достаточно темные тени, чтобы скрыть нечто большое. К тому же птицы в тех деревьях неожиданно замолкли. Это однозначно указывало на присутствие хищника. Птахи не только отказались петь, но и были готовы поклясться, что в тот день вообще находились на другом конце леса и у каждой их них имеется пять свидетелей, готовых это подтвердить. В стороне от деревьев, в центре лужайки на вертеле поджаривалась козья тушка. Под ней постоянно горели угли. Прячась на краю лужайки, Терри приготовил копье, стараясь держать лошадь подальше от открытого пространства и чужих глаз. Около головы лошади стоял дородный детина в грубой кожаной куртке, одной рукой держа уздечку, а другой сжимая бутылку с яркой напечатанной этикеткой.

— Ничего не выйдет, — произнес он. — Состав не верный, я вам говорю. Розмарин и мята, вот что надо было использовать. Это всем известный рецепт.

— Это годится для баранины, Хаггинс. А у нас козел, — ответил молодой человек, сидящий в седле. — Именно этот рецепт нам и нужен. Кроме того, я использовал магические травы. Я купил эту приправу у первоклассного мага. Он сказал, что драконы просто с ума от нее сходят.

Хаггинс прочел этикетку на пустой бутылке: СОУС ДЛЯ БАРБЕКЮ ВОЛШЕНИКА СИЗЛИНА — СТАРИННЫЙ СЕМЕЙНЫЙ РЕЦЕПТ.

— Ну конечно.

Он отбросил бутылку в строну. Затем словно невзначай отступил на несколько шагов назад, за лошадь, так, чтобы Терри его не видел, достал из кармана жестяную флягу, открутил крышку и сделал здоровенный глоток.

— Я тут подумал, сир, — сказал он, — не могли бы вы по возможности рассчитаться со мной прямо сейчас?

Терри не отрывал глаз от леса. То движение, что он, как ему казалось, заметил, больше не повторялось.

— Хаггинс, тебе известно, что денег не будет до тех пор, пока не поступит арендная плата. Тогда я тебе и заплачу. Я когда-нибудь тебя обманывал?

— Нет, сир. — Хаггинс обладал круглым, веселым лицом, которое вызывало мгновенное доверие маленьких детей и полное недоверие взрослых. — Но, предположим — только предположим — что-то произойдет с вами, скажем, по дороге домой. После того, как вы убьете этого дракона. Скажем, вы, например, заболеете. Уверен, вы бы не хотели, чтобы я оказался в финансовом затруднении.

Среди деревьев опять мелькнуло движение. Терри сузил глаза.

— Хаггинс, такое несвойственное тебе беспокойство о моем благополучии наводит о мысли об опасениях. Должен ли я сделать вывод, что моему верному оруженосцу не хватает веры в мои способности?

— Нет, сир, вовсе нет, — уверил его верный оруженосец. — Вы можете рассчитывать на мою преданность, сир. Если вы сказали, что победите дракона, я даже и не сомневаюсь в этом. Просто, я подозреваю, что и остальные девять рыцарей верили в свои силы. И у них…

— И у них были трезвые оруженосцы.

— Всего лишь маленький глоточек для успокоения нервов, сир.

— Твои нервы уже достаточно крепки, чтобы удержать биллиардный стол. Убери-ка фляжку. И плесни еще воды на лошадь.

Хаггинс зачерпнул воды из мелкого ручейка и плеснул на Терри. На рыцаре были одеты доспехи, сейчас укрытые мокрым одеялом.

— На лошадь, Хаггинс.

Она так же была укутана в коричневые и серые одеяла, чтобы не выделяться среди деревьев. Но если поставить себе цель развить хотя бы минимальную скорость, то ноги лошади укрывать нельзя, и Терри знал, что сегодня она вряд ли уцелеет. Лошадь переступила с ноги на ногу, выдавая страх. Терри похлопал ее по шее и пробормотал что-то успокаивающее. Другие рыцари рассказывали ему, как перед боем разговаривают со своими конями, успокаивая их и подбадривая, и это приносит неплохие результаты.