Олег Синицын - Лист Мёбиуса

– Сорок тысяч томов прочитал. У меня есть для этого время.

– Не может быть! Если даже человек правильно организует свое время, освоит курсы скорочтения и посвятит этому всю свою жизнь, все равно он сможет прочитать от силы несколько тысяч книг.

– Это за одну жизнь.

– Вы хотите сказать, что прожили несколько жизней?

– Это не совсем так. Хотя доля правды в этом есть.

Я подозрительно посмотрел на путевого обходчика. Не сумасшедшей ли? Тут, вдали от людей, можно и вправду свихнутся. Да еще водка… Может, он просто алкаш и у него белая горячка?

– Да не сошел я с ума! – опять прочитал мои мысли Иван Григорьевич. – От того, поймешь ты меня или нет, друг-товарищ, зависит, как долго ты будешь добираться до дома.

– Тут без бутылки не разберешься. У нас еще полчаса есть, давайте еще по одной, – принял я решение.

– Почему бы не выпить с хорошим человеком, – поддержал меня сорок-тысяч-томов-прочитавший человек.

В Сарапул мы прибыли вовремя, Федя успевал на свой автобус. Но где взять несколько рублей, чтобы ему спокойно уехать в родную Верхнюю Толсторюпинку? Я предложил Феде поискать на автовокзале знакомых из своего городка, чтобы перезанять до получки на билет. Он помотал головой – любители попутешествовать в их городке практически не водились.

– Тогда вот что, – предложил я ему. – Поехали со мной к Сашке на свадьбу. Погуляешь, поешь, попьешь, девок пощупаешь, компенсируешь свои финансовые потери. Поговорю с Саней, он тебе обязательно подбросит на билет.

– Дык неудобно как-то, я там никого не знаю и меня никто не знает, – засомневался Федор-Винни Пух.

– Неудобно знаешь, что? Против ветра или на потолок…

– Ссать? – догадался Толсторюпин и заржал.

– Меня тоже там никто не знает.

– Ты друг жениха.

– А ты мой друг. Значит, друг жениха тоже, – я немного задумался. – Только вот что…

Я тщательно проинструктировал Федора. Он – студент факультета журналистики, изучает в университете технику оформления газеты, русский язык и стилистику, историю зарубежной и русской литературы, логику, политэкономию…

– Хватит, хватит, – замахал руками Толсторюпин. – Я никогда этого не запомню. Ты мне что-нибудь попроще…

– Федя, ты хотя бы русский язык и стилистику запомнишь?

– Сталистику?

– Не сталистику, а стилистику!

– А какая разница?

– Разница в букве «И»! И еще – обязательно почаще упоминай имя, отчество и фамилию преподавательницы – Людмила Трофимовна Спаленко.

Адрес Саши Нетленного у меня был заблаговременно записан в блокноте.

Во дворе Сашкиного дома (как оказалось – дома дяди Пети, дяди невесты) нам был устроен царский прием. В полном разгаре шел «мальчишник» – прощание Александра Нетленного с холостой жизнью. Под навесом за длинным и широким столом, который так ломился от всевозможных яств, что пиршество Трех Толстяков (читай, Ефрема Михайловича) казалось теперь жалкой пародией на изобилие. Несколько кастрюль с первыми блюдами, пять видов второго, пять видов салатов, а самое главное – водка, коньяк, вино, пиво. И возрадовалась душа студиуса, и воздал он похвалу всевышнему, зажиточным сарапульцам и другу своему Сашке!

За столом чревоугодию предавалось семь-восемь парней и несколько мужиков в возрасте. Хозяйка Тамара Степановна – жена дяди Пети– хлебосольно суетилась вокруг нас. Немолодая, но все еще в теле женщина – типичная представительница центральной России, – проговорилась, что она учительница русского языка и литературы, а потому бесконечно рада, что Сашок, будущий родственник, выбрал гуманитарную стезю и станет журналистом, а возможно – писателем. Мы выпили за это.

– Людмила Трофимовна Спаленко, – подал голос вдруг Федор. Все уставились на него. – Ну это… наша училка по русскому языку и… эта… сталистики!

– Это – Федя, – поперхнувшись, поспешил я представить присутствующим Винни Пуха. – Учится на нашем факультете, мы – однокурсники.

– Д-да… – поспешно кивнул, несколько озадаченный Нетленный, – мы – однокурсники.

Он тут же вызвал меня покурить в сторонке, хотя сроду не курил, и задал вопрос не в бровь, а в глаз:

– Что за чудо ты притащил с собой?

Как можно короче, не вдаваясь в подробности, я описал наши злоключения и поведение Толсторюпина.

– Ну не бросать же мне этого Винни Пуха после всего, что случилось?