Алёна Жукова - Страшная Маша

Номер не отвечал, но как только Катя услышала оставленное Машей сообщение, сразу перезвонила. Оказалось, что по телефону с Катей говорить еще труднее.

– Воды много… Из дому не выйти… Голова раскалывается, и гора раскалывается… – бубнила Катя. – Где искать? Куда пошла? Остановить…

Маша пыталась ее успокоить и объяснить, что их наказали, что мама поехала одна, а теперь они не знают, где она. Умоляла не волноваться, но Катя не успокаивалась и бормотала свое. Маша растерялась, не зная, как дальше быть, но Чуча пришла на помощь. Она запрыгнула на Машину шею и лизнула ее в ухо, сладко мяукнув. Катя услышала Чучино «мяу» и сразу затихла, а потом спокойно, словно пришла в себя, продолжила разговор. Новость про уничтоженную тетрадь обрадовала ее, а когда она услышала от Маши, что отец Антона был жителем Предгорья и фамилия его Шумилов, попросила минутку, чтобы найти кое-что.

Рассказ Катерины многое прояснил. В той коробке, под названием «Скороход», где она хранила вещи прапрабабки Марии, лежала газета столетней давности «Губернские ведомости», в которой упоминалась местная знахарка и ее чудесный метод лечения, а еще поздравления, адресованные местному помещику, генералу Александру Петровичу Шумилову и княгине Ольге Николаевне Шумиловой с рождением наследника Михаила Александровича. В газете была размещена фотография счастливой семьи – генерала в парадном мундире, его жены с наследником на руках и семнадцатилетней дочки Любови Михайловны в белом кружевном платье. Все они стояли у храма перед крещением младенца Михаила. Газета была датирована февралем 1917 года.

Катерина однажды спросила у родителей, кто эти люди и где они жили в Предгорье. Мать рассказала ей историю, как прабабка Мария лечила Ольгу Николаевну от тяжелой женской болезни. Наследник родился благодаря ее целительству. Перед смертью Мария прокляла новую власть за то, что большевики сделали с генеральской семьей: генерала расстреляли, его жену с младенцем прогнали из усадьбы, а семнадцатилетнюю Любу забрал себе самый злобный и яростный комиссар Василий. Надругавшись над ней, натешившись, он выбросил ее умирать. Любочка пошла топиться, но река перенесла ее в Загорье к дому одинокой женщины Евдокии Рагутиной. Там Любочка и родила от комиссара мальчика, но родами скончалась. Назвали мальчика Иван, фамилию дали Рагутин. Еще Мария утверждала, что Ольга Николаевна и ее сын живы, а Михаил скоро появится в этих местах. Получается, что Антон и Леха кровные родственники.

Маше трудно было сообразить, кем они приходились друг другу, но в голове крутилось: «И брат убил брата…» Где это она уже слышала?

Катя еще долго не могла угомониться по поводу Шумилово-Рагутинских родственных связей, а Маша наконец поняла, почему мама считала похожими Антона и Алешу. Интересно, а они знали о своем родстве? Вряд ли. А если бы знали, что изменилось бы? Остановило бы это Антона? Послал ли бы он тогда навстречу Алексею фуру с мертвым водителем, испугавшись, что доктор раскрыл его тайну? Перед ее глазами, как в кино, промелькнули картинки Витиного рассказа. Она так долго старалась его вспомнить, а вот сейчас словно кто-то навел фокус и все стало на свои места.

Окрик Валентины: «А ну-ка, быстренько собирайтесь, пойдем гулять!» резко выдернул из размышлений. Гулять не хотелось, не было настроения. Еще раз безуспешно набрав мамин номер, Маша упросила Валентину оставить ее дома. Сторговались на том, что Маша останется, но потом сама поведет Темку гулять – cейчас не хочется его будить. Несчастный пес во сне все время дергает лапой и повизгивает. Пусть отлежится.

Когда Витя и Валентина ушли, Маша приложила мертвик к ушибленному боку Темки. «Завтра будешь как новенький», – успокоила она, опуская камень в поилку с водой. Щенок благодарно лизнул ее в щеку. Еще раз позвонив маме, Маша получила все тот же ответ: «Абонент находится вне доступа…» Она не могла смириться: «Неужели мама могла отключить телефон? Это на нее не похоже. Даже если злится, всегда отвечает на звонки. А вдруг с ней что-то случилось…»

Кончики пальцев похолодели, стало тяжело дышать. Чтобы хоть как-то успокоиться, Маша взяла карандаши и бумагу. Она решила нарисовать картинку генеалогического дерева, которое однажды рассматривала в книжке. На этом дереве, словно яблоки, висели портреты с именами большого семейства и прослеживались родственные связи до «царя гороха». Портретов Шумиловых у нее не было, но зато теперь она знала имена семейства, а для пущей красоты можно было пофантазировать и пририсовать лица тем, кого она не видела, а видела она всего двоих, но ведь другие должны быть на них похожи.