Алёна Жукова - Страшная Маша

За окном грохотнуло так, словно взорвался грузовик со снарядами. Витя вздрогнул, но не проснулся. Кинжальный росчерк молнии полоснул по черной туче, из которой полился сумасшедший ливень. Форточка распахнулась от порыва ветра. Маша вскочила, чтобы ее закрыть, и чуть не навернулась, споткнувшись о Чучу, летящую к окну. Спина у кошки выгнулась дугой, шерсть встала торчком. На подоконнике, свернув голову набок, сидела большая черная птица.

Это был ворон. Его перья и глаза отсвечивали металлическим блеском, а клюв и язык походили на раскаленные угли. Ворон расправил крылья, качнулся на когтистых лапах и заорал трубное «крух». Маша застыла, боясь пошевелиться. Птица казалась страшнее всяких мертвецов. Сунув голову под крыло, ворон извлек оттуда сложенный вдвое листок бумаги. Дрожащей рукой Маша выхватила записку из клюва. На светящемся в темноте листе проступили буквы: «Сжечь, уничтожить, ждем». Птица потопталась, сверкнула недобрым глазом и, разинув алый, словно обагренный кровью клюв, зловеще каркнула. Маша замахала руками: «Кыш, проклятый, убирайся!» Ворон еще раз огрызнулся скрипучим «кар-кар» и тяжело взлетел, устремившись в окно. Не долетев, лопнул в воздухе, оставив за собой черное облако. Сквозняк с треском захлопнул форточку.

Записка в ее руках вспыхнула холодным пламенем и превратилась в пепел. Маша больно ущипнула себя, чтобы проверить, не сон ли это. На подоконнике валялся Витькин носок, а за окном постепенно утихал ветер и переставал лить дождь. Брат спал, только Чуча не могла успокоиться – она вскочила на подоконник и зашипела, барабаня лапами по оконному стеклу.

Машины руки дрожали, а мысли прыгали: слова в записке ясны как день – тому свету очень нужна тетрадь, но зачем? Антон уже не сможет ею воспользоваться, а для каких целей нужна она им? Допустим, они боялись, что хозяин искусственного мертвика сможет воскрешать кого угодно по собственному желанию, но теперь ведь нет… А что, если существует обратный путь: получив тетрадь, они создадут свой собственный мертвик и получат силу умерщвлять кого попало и когда попало? «А фигу вам!» – рассердилась Маша и топнула ногой. Взбив яростно подушку, она завалилась на кровать, натянув до подбородка одеяло.

Светало, когда Маша наконец провалилась в сон, но даже сквозь него она слышала, как где-то натужно и требовательно кричал младенец. Звук, казалось, идет из маминой комнаты. Так, бывало, орал маленький Витька, когда хотел есть. Сил встать и проверить уже не было. Да и откуда там взяться младенцу?

Утром дети не застали маму. Она, видимо, уехала первой электричкой. Как и пообещала, дверь была заперта на два замка. От одного у Маши были ключи, а вот ключ от второго мог быть только у мамы и у Валентины. Маша набрала номер соседки и услышала в трубке плаксивый голос:

– Нет, ну подумай, какой негодяй этот Антон! Маленькую собачку ботинком! А притворялся таким добреньким. Подожди, а ты откуда звонишь? Вы что, не поехали?

Маша надавила на жалость:

– Тетя Валечка, нас наказали. Мама уехала к Антону и заперла нас на все замки. Сказала, что будем сами себе готовить, стирать, убирать, а гулять запрещается и в Предгорье ездить тоже.

Валентина охнула. Ее возмущению не было предела:

– Что значит – все сами? И в духоте, и без прогулок… О чем ваша мама только думает? И кому тогда это Предгорье надо? Про каникулы она подумала? Задурил ей голову этот Антон. Не ожидала такого. Ведь, чай, не девочка… Когда убивалась по Алексею – это я понимаю, он хороший человек был, а этот… Проходимец какой-то без роду без племени. На бабки его, что ли, позарилась? Вы не плачьте, сейчас приду обед приготовлю, а то все сожжете к чертовой матери… И погуляем. В парк поедем. У меня ключи есть. Пока Наташка их не отобрала…

Договорившись поговорить с Валентиной и открыть ей правду, дети решили опустить подробности связей Антона с потусторонним миром. Про магические свойства камня ей тоже было необязательно знать.

Валентина открыла дверь и втащила за собой упиравшегося Темку. Он заметно хромал и ни в какую не хотел заходить, а увидев Чучу, жалобно заскулил.

– Ну что ты с ним делать будешь? Сам не свой. Все время плачет, – пожаловалась Валентина. Маша подхватила щенка, усадила на колени. Темка уткнулся носом в Машин браслет и перестал дрожать. На кухне загремели кастрюли, но дети прервали кулинарную прыть Валентины. Они усадили ее за стол, налили чаю и открыли банку сгущенки. Маша начала: