Андрей Агафонов - Кровосмешение [СИ]

— Возможно, существование вампиров можно понять только будучи мистиком, — глубокомысленно замечает сосед.

— Оставьте, — отмахивается профессор, — как Чехов говорил, какие они мистики, у них у всех ноги волосатые.

— Если не секрет, профессор, зачем вы туда летите? То, что не вампиров ловить, я уже понял, — улыбается сосед.

— Вы меня знаете? — вскидывает брови профессор.

— Видел по телевизору. Мне понравились ваши идеи. Так все же?..

— Конференция по борьбе с терроризмом. Работаю над получением гранта по этой теме, — Профессор сардонически усмехается, произнося слово «грант». — А вы?

— Нельзя ли потише?! — над спинкой переднего сидения появляется толстое и красное женское лицо, — спать не даете!

— И я, — шепотом отвечает сосед и протягивает профессору руку: — Мамедов!

Профессор пожимает протянутую руку и, считая разговор законченным, откидывается на спинку сиденья. Его мясистый нос с горбинкой на фоне закатного солнца в иллюминаторе воинственно торчит, словно клюв африканской птицы.

Одно из кресел с распоротой спинкой валяется на полу, студийный стеклянный столик вдребезги разбит, хаос царит в телевизионной студии. Из объятий голого Логана, заслышав рингтон, с трудом вырывается Алена, на ходу набрасывая тонкую черную рубашку на мокрую себя.

— Да. Говори быстрее. Кто? Когда? Ты уверен?

Логан приподнимается на локте и похотливо подмигивает. Но, видя выражение лица Алены, настораживается.

— Дорогой, — Алена подходит к нему, сжимая в правой руке телефон, и встает рядом на колени, — Вера пропала.

— Куда? — глупо спрашивает Логан.

Ее увезли. Какие-то люди…

Профессор просыпается. Вокруг темно. Мертвая тишина. По направлению к кабине пилотов скользят беззвучные тени. Профессор лезет в кармашек впереди стоящего кресла за очками, рука становится липкой. Он подносит ее к глазам, и при свете луны, неподвижно стоящей посреди ночного неба, рука кажется ему черной. Потерянными близорукими глазами он смотрит на трупы в пассажирских креслах вокруг, на Мамедова — и встречает его взгляд, мертвый и пустой.

— Нас нет, — говорит Мамедов, — значит, и вас нет.

И добавляет после невыносимо долгой паузы:

— Я тебе уже сказал, профессор. Ты мне нравишься.

На поле аэродрома, завывая, съезжаются машины «Скорой помощи», пожарной службы и полиции. Недавно приземлившийся самолет стоит без огней, от обшивки идет пар. Струи дождя барабанят по корпусу. Распахнутая дверь зияет темнотой, но трапа нет. От взлетной полосы стремительно удаляется группа людей в развевающихся черных плащах, двое тащат под руки смертельно бледного профессора. У кромки поля их уже ждут два черных гелендвагена.

— Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, — разносится под сводами церкви. Терпко и сладко пахнет ладаном и горящим воском. Утреннее солнце пробивается сквозь витражные стекла. Священник в золотом облачении вкладывает в открытый рот ребенка сияющую ложечку, вынимает ее и бережно отпихивает его в сторону. За причастием наклоняется высокий плечистый мужчина с серым лицом. За ним стоит в позаимствованной у входа красной косынке Алена. В левой руке ее зажаты несколько свечей.

Когда доходит ее очередь, Алена говорит:

— Далия! — и открывает рот. Затем облизывает ложечку и почтительно целует край чаши с Дарами. Священник на мгновение чувствует дурноту, но быстро приходит в себя. Далия смешивается с толпой и теряется у дальних темных икон.

— Что это за хрень? — толстый короткий палец, поросший редким волосом, тычет в экран ноутбука.

— Нечитаемые символы, — улыбается кроткий дизайнер хипповатого вида, — при печати их не будет.

— Убери, — командует мясистый обладатель пальца. — Так. «Русский! Они сосут твою кровь!» Так… Мищенко, Владимирский, Зализняк, угу… угу… А почему «кровь» таким шрифтом?

— Чтобы страшнее.

— Не надо, чтобы страшнее. Заголовок должен читаться на расстоянии пяти метров. Сделай все в «Таймс нью роман» и отправляй в типографию.

— Какой тираж ставим?

— Как обычно, 999.

— Не наоборот?

— Не наоборот.

Логан вязнет в пространстве из косых серых и черных полос, над головой его — мрак, позади — гроза. Он восходит на холм и видит распятие. Мокрые длинные черные волосы скрывают лицо и верхнюю половину тела распятого. Логан подходит ближе и понимает, что это Вера. И обнаруживает, что в руке его — копье. И оно нацелено в сердце Веры.