Индра Незатейкина: Не больно, не страшно

Стас сунул билет во внутренний карман куртки, сказал:

— Ладно, ждите в пятницу. Всем спасибо, всем удачи.

Про пятницу он сказал скорее из вежливости. Естественно, в пятницу он не придет, и ребята, конечно, это поняли.

— Он кто? — с интересом спросила Галя, когда Стас скрылся за дверью.

— Станислав Алексеев, Иной, Светлый, — нехотя пояснил Иван. — Наш бывший сотрудник.

— А почему бывший? — спросила Галя. — И аура у него странная какая-то, вы заметили? Нейтральных оттенков много.

— Наблюдательная девочка, — похвалил ее Николай Ильич. — Молодец, учишься!

— Он вообще… нетипичный Светлый, — с запинкой ответил Гале Иван. — И он самоинициированный. И город у нас — не самое подходящее место для Иных, как ты знаешь. Для Светлых — особенно. Вот и появляются иногда такие… гм… химеры… мутанты…

— И вы не хотите, чтобы он у нас работал? — догадалась Галя. — А что, если он обидится и уйдет к Темным?

— Нет, так не бывает, — засмеялась Маша. — Пора знать такие простые вещи. Светлые не становятся Темными.

Теперь, когда с Ночным Дозором Стасу все было ясно, настало время вплотную подумать о поиске работы, а делать этого, конечно, жутко не хотелось.

В принципе — ребята, конечно, правы, их очень даже можно понять: Стасу, действительно, не место в Дозоре. Ему не жалко людей, он не хочет им помогать, не чувствует больше, что это его цель. Никаких наивных девизов вроде «разделять и защищать». Ну их к черту, людей. Пусть живут, как хотят. Но с другой стороны — хочется от своих какого-нибудь элементарного сочувствия и понимания, ведь куда же тогда идти плакаться, как не к своим. Впрочем, плакаться Стасу хотелось сейчас меньше всего. Наоборот, три года тюрьмы вселили в него твердую уверенность в своих силах. Хрен с ними со всеми — с людьми, со Светлыми, с Темными, с Инквизицией и иже с ними. Они его отпустили — радоваться надо.

Стас в задумчивости вышел на Невский, бесцельно побрел по солнечной стороне в направлении центра, рассматривая по пути свой город. Невский изменился, почти неуловимо, заметно, наверное, только для местных — с пешеходных тротуаров сняли асфальт и аккуратно замостили их плиткой, исчезли безобразные леса и рваные зеленые маскировочные сетки со многих фасадов, стало почище, поменьше навязчивой безвкусной рекламы. Вообще, интересное это ощущение — знать, что тебе как Иному по определению должно быть очень плохо, невыносимо в этом городе, и не чувствовать этого, потому что просто по-человечески любишь его. И вдобавок осознавать, что это город заставляет тебя любить его, маскируясь, сжигает, тянет из тебя Силу. Впрочем, это одна из гипотез, в нее можно верить или не верить. Стас, конечно, как и все местные, предпочитал не верить. Интересно, ощущают ли то же самое древние Иные, которые гораздо дальше от обычных людей? Впрочем, в Питере нет древних Иных. «Мы являемся свидетелями процессов определенного рода, потому что процессы иного рода протекают без свидетелей».

Выждав разрыв в потоке машин, Стас перескочил через чисто декоративное ограждение по краю проезжей части и перебежал наискосок на другую сторону проспекта, к своей любимой Интернет-кафешке. Внутри было пусто — будний день, рабочее время. Стас уловил множество остаточных образов аур — видимо, во время его отсутствия это кафе часто посещали Иные, очевидно, Темные. Новости, раньше такого не было. Впрочем, следы Тьмы были еще и слегка зачищены — топорно, видимо, между делом. В последний раз Иные появлялись здесь где-то полгода назад… Ну, впрочем, Стас отмечал все это по привычке, а вовсе не потому, что это имело какое-то значение. Он теперь не дозорный, на всю эту мышиную возню Дозоров ему, по большому счету, наплевать. «Свободным стану я — от Зла и от Добра», если цитировать гимн Темных в исполнении старика Кипелыча…

Мельком взглянув на прейскурант и скептически хмыкнув — минута за три года подорожала почти в три раза — Стас плюхнулся за ближайшую машинку. Подошла миловидная девушка-админ, вопросительно воззрилась на него.

— Все в порядке, ничего не надо, я на полчаса, не больше, — предупредил ее вопрос Стас.

Он проверил свои почтовые ящики. На «Рамблере» учетную запись убили за непосещение, на mail.ru не подходил пароль, хоть учетка и была жива — то ли Стас не мог его вспомнить, то ли ящик увели. Зато на «gmail» удалось зайти с первой попытки. Ящик был забит спамом — шесть с чем-то тысяч новых непрочитанных сообщений. «Мелочь, а приятно». Вот для чего на «гугл-мэйл» под ящик дают аж два гига свободного места. Стас, не глядя, удалил все письма — возможно, среди этих шести тысяч и могли затесаться не безразличные ему, но теперь это неважно. Страница перезагрузилась, и Стас с удивлением обнаружил в папке «Входящие» одно свежее письмо. «Снова спам упал», — подумал Стас, но все же из любопытства посмотрел.