Индра Незатейкина - Не больно, не страшно

«Ладно, я неудачно пошутил, извини уж. К делу. Все не так страшно, как ты подумал. Я не собираюсь скупать у тебя оружие и затем перепродавать на черном рынке, как ты, наверное, думаешь. Я понимаю. У меня у самого дед Днепр форсировал…»

«Не верю, — подумал Стас. — Не верю ни одному его слову».

«Именно поэтому я сейчас снимаю исторический фильм о Великой Отечественной. Точнее, о Победе», — продолжал Марвин.

«Юбилей уже прошел, — неприязненно заметил Стас. — Можно и расслабиться».

«Этот фильм — государственный заказ. И мне нужны любые свидетельства войны, любые материалы, все, что имеет к этому отношение. Сохран меня не интересует. Исключительно для фильма, могу тебе подтвердить это письменно, при свидетелях, можем, если хочешь, даже контракт заключить. После съемок обязуемся все найденное сдать государству».

«Все?» — спросил Стас, дождавшись окончания фразы.

«Да. Прошу твоей помощи».

«Благодарю за оказанную мне высокую честь, — ухмыльнулся Стас. — Сумма?»

Марвин назвал сумму, добавил, что готов сейчас же перечислить половину в качестве аванса ну, скажем, в виде web-money. У Стаса отпали последние сомнения: смешно подумать, что киношники, тем более, финансируемые государством, могут позволить себе нанять «черного следопыта» за такие деньги. Конечно, это такая легенда. «Рабочая гипотеза». Чтобы Стаса не слишком мучила совесть.

«Можно мне подумать?» — набил Стас негнущимися пальцами.

«Конечно. Думать не запретишь. До встречи».

Марвин мгновенно отключился.

«Офигеть», — вяло подумал Стас. В висках стучало, мыслей не было. Он откинулся на спинку кресла, невидящим взглядом уставившись на окошко браузера с сообщением об ошибке 404.

Закончилась очередная попсовая песенка — на этот раз, кажется, какие-то «Блестящие», и Стас загадал — вот, если сейчас и дальше будет такая же лабуда, он не пойдет. А если заиграет что-то, что ему нравится… Загадывал он это с подспудной мыслишкой о том, что если уж тут уже полчаса идет какой-то ширпотребно-попсовый репертуар, то вероятность того, что и следующая песня будет соответствовать звукоряду, куда больше, чем 50 %.

В следующую секунду Стас понял, как жестоко ошибся: он со страхом узнал вступление, а первые слова песни развеяли все сомнения:

«Тысяча сто». Никогда еще Стас не слушал «Арию» с ощущением такого фатального ужаса.

Впрочем — в следующую секунду Стас с определенным усилием осознал, что ничего страшного не случилось. Подумаешь — загадал. Фигня же, честное слово. «Нет судьбы».

Это была единственная песня с альбома «Герой асфальта», которая нравилась Стасу, несмотря на то, что этот альбом в широких массах признавался чуть ли не лучшим «арийским» альбомом, сплошь состоящим из шедевров. Особенно Стасу не нравилась заглавная песня, в частности, потому что Темные любили шутить, что если уж «Я свободен» — это гимн Темных, то «Герой асфальта» — однозначно гимн Светлых, поскольку там сплошное бестолково-показушное геройство. Такие иронично-издевательские рассуждения очень свойственны Темным, особенно, когда они откровенно некомпетентны в данной области. Как они могут судить о гимне Светлых, если не понимают их основной идеи? «Откуда машине знать, какой вкус у курицы?»

Стас дослушал песню, расплатился и снова вышел на Невский, бессознательно насвистывая: «Тысяча сто, тысяча сто, тысяча сто, смерть в лицо нам дышит…».

Дурак этот Марвин, дурак — однозначно. Да и с чего он решил, что Стас пойдет, тем более, один? С Русом бы — еще куда ни шло, а так — в городе полно куда более опытных и сговорчивых «черных следопытов». Стас успокоился и почувствовал явное облегчение: значит, эта безумная идея отпадает, идти одному невозможно. Но в следующее мгновение он вспомнил, что в дозоре у Темных три года назад тоже работал один матерый «черный следопыт» — оперативник Азат. Со Стасом они были в хороших отношениях, насколько это возможно между Темным и Светлым, но про «коп» никогда не говорили.

Только свернув на Садовую, Стас понял, что идет к офису Дневного Дозора, который по иронии судьбы располагался у Марсова Поля, в здании «Ленэнерго».