Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

– Да уж сразу и непотребство, подумаешь, любовные чары. Мы еще найдем, кто тут афродизии разлил, это, небось, сынок знахаря, – вякнул пузатый.

Лорано размахнулся и врезал ему в челюсть, пузатого аж отбросило и он шлепнулся на задницу. А священник, потирая костяшки кулака, сказал:

– Простите, боги, меня, грешного, но не мог я сдержаться.

Плюгавый подпрыгнул:

– Ты что это себе позволяешь, Лорано? Думаешь, раз ты священник, то тебе и кулаками махать можно? Да мы на тебя жалобу архонту напишем, чтоб тебя от нас убрали!

Андреа понял, что это пора прекращать. Он встал, молча подошел к пузатому и плюгавому, сгреб обоих за воротники и выволок на площадь, где, похоже, собралось все поселяне, уже кое-как одетые, но по-прежнему пришибленные. Проволок обоих скандалистов через всю площадь к помосту. Селяне расступались, давая ему дорогу, и даже если кто-то и хотел возмутиться, но натыкался на жесткий взгляд паладина и быстро отскакивал в сторону.

У самого помоста Андреа выпустил воротники мужиков, легко запрыгнул на помост и громко сказал:

– Вчера у вас был день Щедрого Стола. Вы нарушили старый обычай, потакая вашей скупости и алчности, и не угостили путницу, пришедшую к столу. Больше того, вы изгнали ее из траттории, а затем и из села. Она оказалась фейри, старинной обитательницей этих мест, частенько приходившей к вашим предкам к Щедрому Столу. Ваши жадность и злоба обидели ее, и она прокляла вас, наслала на вас чары. Все вы помните, что случилось с вами, и что вы тут вытворяли. Любому порядочному человеку было бы очень стыдно. Но только что вот эти двое осмелились потребовать плату с тех, кто помог мне снять с вас эти чары. Плату за то, что мы ели и пили в траттории, за то, что мы приготовили обед и угостили фейри, наславшую на вас чары, и упросили ее эти чары снять.

– Так это, припасы же подъели, они ж денег стоят, – раздался из толпы чей-то голос.

Кавалли едва подавил желание схватиться за голову. Вместо того оглядел толпу тяжелым взглядом, стараясь посмотреть в глаза каждому. Все отворачивались, а кое-кто даже закрывал лицо руками.

– Я – старший паладин Андреа Кавалли, и я облечен Правом Наказания, – жестко сказал паладин. – И я прибегаю ныне к этому Праву, налагаю на вас всех епитимью, каковую вы обязаны соблюдать так же, как если бы на вас ее наложили все пять Анконских Архонтов. Итак, жители села Арратино обязаны в течение года ежевечерне посещать большую службу и благодарить богов за снятие чар, каяться в грехах жадности, алчности и жестокосердия, а также молить об исцелении от этих грехов. Жители села Арратино в течение пяти лет должны каждый двадцатый день, считая от нынешнего, устраивать Щедрый Стол, и угощать всех, кто бы ни пришел, с рассвета и до заката, как полагается по старому обычаю. И на этом столе должны быть достойные блюда, а не черствый хлеб с водой и прелая каша. И жители Арратино должны известить все соседние сёла о таковой своей епитимье, и о том, за что она наложена. А чтобы вы не думали, что это пустые слова, то я составлю подробный отчет Архонтам, и в любое время сюда может явиться комиссия для проверки того, как вы исполняете епитимью. Всё. А теперь проваливайте по домам, и кладите себе холодные компрессы на причинные места, если не хотите, чтобы завтра у вас там всё распухло и мешало ходить.

Что было после того, как он огласил епитимью, слез с помоста и ушел в церковь, Кавалли не видел, только слышал встревоженный и недовольный гул голосов поселян, обсуждавших такую внезапную кару. Сам он преклонил колени перед алтарем Девы в левом притворе и погрузился в долгую молитву, прося даровать ему сердечный покой, а если это невозможно – то силы устоять перед искушением. Потому что чувствовал, что то внезапное объятие, тот страстный поцелуй на кухне траттории разбередили ему душу до острой, почти невыносимой боли.

Больно было от осознания невозможности и безнадежности этой такой неожиданной любви.