Макс Фрай - Желтый

– А что, и такое бывает?! – изумилась Эва.

– Да чего только не бывает. Ну правда, на моей памяти такое случилось только однажды, очень давно, я еще в школе училась. Но из песни слова не выкинешь, прецедент был! По-настоящему плохо, впрочем, не это, а то, что тела рожденных на Другой Стороне, не выдержав трансформации, быстро истаивают до состояния тени, а потом и тень исчезает без следа.

– Даже так? – опешила Эва.

– Да, к сожалению. Некоторым счастливчикам помогает адаптироваться еда. Съел что-нибудь или выпил, и все в порядке. Такие, если захотят, могут у нас остаться и жить долго и счастливо, как будто тут родились. Но таких очень мало, за все годы, что я служу в Граничной полиции, на пальцах пересчитать. Остальных кормить-поить без толку, надо быстро домой уводить… Однако я о другом собиралась вам рассказать.

– О вкладах.

– Да. О вкладах. О преодолении тяжести Другой Стороны. Наши люди, попадая сюда, постепенно становятся инертными, угрюмыми и боязливыми. Не потому, что сами такие дураки, а из-за радикального изменения свойств материи, из которой мы, на минуточку, почти целиком состоим. Любой, кто принимал лекарства, влияющие на общее состояние, – отупляющие, успокаивающие или, наоборот, бодрящие – легко может понять, как это бывает. Так вот, когда я говорю о вкладе, который мы должны сделать, если хотим полноценно взаимодействовать с Другой Стороной, я имею в виду, что мы должны постараться остаться такими, как были дома – веселыми, бесстрашными и легкими на подъем.

– У вас, сразу видно, получается! – невольно улыбнулась Эва.

– Еще бы у меня не получалось. Я все-таки профессионал, – подмигнула ей Кара. – Хотя на самом деле, конечно, наоборот: я только потому и стала хорошим профессионалом, что у меня всегда получалось оставаться на Другой Стороне примерно такой же, как дома. Даже когда в юности сдуру здесь заплутала и забыла свою настоящую жизнь. Но все-таки не себя! Оно в общем как-то само получилось, моих заслуг в этом нет. Просто такой уж уродилась. Я вредная. И упрямая. И очень люблю побеждать. Но хорошо понимаю, почему остальным тут может быть трудно. И настоятельно рекомендую всем путешественникам на Другую Сторону никогда не задерживаться без особой надобности больше, чем на двенадцать часов.

– А их, что ли, здесь много? Ваших путешественников? – удивилась Эва.

– Хватает. Это же только для здешних переход на изнанку почти невозможное чудо, а для многих из нас пройти сюда так легко, что некоторые даже нечаянно проваливаются. Одних только контрабандистов целые толпы постоянно туда-сюда бегают. А кроме них есть просто туристы. И ученые. И командированные специалисты вроде меня.

– Толпы контрабандисты туда-сюда бегают?!

– Ага. Будете смеяться, но здешние сигареты, конфеты, кинофильмы и карандаши пользуются у нас огромным спросом. Хотя официально их приносить запрещено. Но не из экономических, а я бы сказала, из мистических соображений. У нас издавна бытует суеверие, отчасти подтвержденное практикой, что чем больше материальных объектов унесешь домой с Другой Стороны, тем больше у тебя шансов однажды навсегда там застрять. Но перед лицом остро заточенного карандашика даже самые осторожные теряют волю. А в Граничной полиции служат живые люди, у которых рука не поднимается выписывать за такое штраф.

– Охренеть вообще, – вздохнула Эва. – Контрабандисты! Полиция! Штрафы! Карандаши!!!

– Особенно твердые, – невозмутимо подтвердила Кара. – Такие тонкие линии ими рисовать можно! А мягкие у нас и свои вполне ничего.

– Но мне пока все равно не стало понятно, почему вы ждали, когда я сама позвоню.

– Конечно, не стало, – улыбнулась Кара. – И не могло! Потому что я все время сбиваюсь на посторонние темы. Отчасти намеренно: просто представляю, как вам это все интересно. Сама бы на вашем месте сидела с открытым ртом. А что касается вашего звонка, штука в том, что самый драгоценный вклад, какой только вы, жители Другой Стороны, можете сделать – поверить, что мы вообще хоть каким-нибудь образом есть. Впрочем, даже верить не обязательно, достаточно хотеть, чтобы мы были. Надеяться и мечтать. Мы этой вашей надеждой на наше якобы невозможное существование отчасти живы. Я имею в виду, она не просто приятна, но и полезна для нашей реальности, как, например, витамины. И это тоже скорее физика, чем метафора. Долго объяснять. Но когда во мне в очередной раз проснется училка, похороненная ради службы в Граничной полиции, я обязательно объясню.