Макс Фрай - Желтый

Тараторил, не давай Жанне опомниться, и правильно делал: его болтовня действовала как крепкий кофе, и сон отступал. Ну или не болтовня, а свежий морозный воздух так действовал. Факт, что когда они вышли на улицу Бокшто, Жанна чувствовала себя настолько бодрой, что даже не верилось – неужели я буквально минуту назад засыпала на ходу?

Кот, все это время безмолвно возлежавший на плечах Жанниного спутника, коротко, но требовательно мяукнул. Тот рассмеялся:

– В смысле хватит гулять без шапки? Ты все-таки чудовище.

– Формально, оно и есть, – согласился кот. И, спохватившись, сказал споткнувшейся от неожиданности Жанне: – Извините, пожалуйста. Вечно забываю, что котам не положено разговаривать. Не хотел вас пугать.

– Еще как хотел, – встрял ниндзя. – Он только притворяется ангелом, а самом деле хулиган, хуже меня. Но он прав, без шапки у меня на таком морозе уши сейчас отвалятся. Какой-то не морозоустойчивый из меня на этот раз получился человек. Сами до дома дойдете?

– Сама? – переспросила Жанна. – Без сумасшедших маньяков и говорящих котов? Ну даже не знаю. Но как-нибудь постараюсь. Я сильная, я смогу.

– Наш человек, – одобрительно заметил кот.

А ниндзя сказал Жанне:

– Обязательно возвращайтесь. Я пока прикину, как у нас с печкой. Помогу вам с вашими ангелами, черт знает сколько лет уже в руки глину не брал, соскучился. У меня кстати куча идей, где их потом расставить, чтобы били по башке не хуже Черного Ветра…

– «Черного Ветра»? – не веря своим ушам, переспросила Жанна. – Так на радио хулиганили тоже вы?

Он рассмеялся и громко продекламировал хорошо поставленным дикторским голосом:

– Поднимается Черный Ветер! Поднимается Черный Ветер! – и подмигнув Жанне, добавил: – А потом мы захватим почту, телефон, телеграф.

Подскочил в какую-то несусветную рань, за окном еще была темень, а сна – больше ни в одном глазу, и настроение такое возбужденно-счастливое, как только в детстве бывало, в день рождения и еще перед Новым годом, когда елка уже украшена, холодильник забит необычной нарядной праздничной едой, на балконе стынут шампанское и лимонад, а будущие подарки упакованы и спрятаны в разных секретных местах. Вот тогда точно так же вскакивал раньше всех в доме и счастливо томился ожиданием: как сегодня все будет? Кто придет? Какие мультфильмы покажут? Что мне подарят? В какие игры будем играть?

Ну тогда понятно, почему подскакивал. А сейчас-то чего? – насмешливо думал Эдо, снимая с плиты алюминиевый ковшик, который приспособил для варки кофе; при всей инфернальности метода, все-таки лучше так, чем просто заливать кипятком.

Праздник сегодня если и есть, то, скажем так, на любителя – первый день зимы. А подарки понятно какие – крепкий кофе на кухне съемной квартиры, завтрак в кафе за углом, ледяной ветер, дующий, как здесь, на Балтике, принято, сразу со всех сторон, влажная чернота голых древесных стволов, ветхие старые стены, исписанные загадочными посланиями на полудюжине языков, низкое зимнее небо, разноцветные кирпичи, ангелы на карнизах, последние алые листья дикого винограда, да замерзшие лужи, по которым так и тянет прокатиться с разбегу, жалко, эти ботинки совсем не скользят.

На самом деле грех жаловаться, отличный набор. Но все равно не повод подскакивать с вытаращенными глазами в половине восьмого утра. Дома сейчас, между прочим, вообще половина седьмого! Я на работу так рано уже много лет не вставал, – думал Эдо, размешивая добавленный в кофе сахар, тот самый, из «Юргиса и дракона», «для настоящих героев» – для кого, если не для меня.

Вышел из дома еще в предрассветных сумерках, сперва сам не понял куда, и сердце ухнуло в пятки, а душа унеслась, спотыкаясь, в каком-то неведомом направлении; будем надеяться, все-таки в небеса. Вместо переулка, в который уже привык сворачивать, другая, совсем незнакомая улица с блестящей и переливающейся, как текущая река мостовой, застроенная двухэтажными домами с большими открытыми террасами – совершенно неожиданная архитектура в этих краях. И что за расписные ворота напротив? Вроде вчера их не было. И высокий храм с необычным куполом, в который упирается улица, откуда он взялся?.. Ай, черт! Все понятно, вопросы снимаются. Никакой это не храм, просто облако причудливой формы так удачно встало над многоэтажным домом, что показалось куполом. А так называемые «расписные ворота» – гараж, разрисованный граффити. И то, что сослепу показалось открытой террасой – застекленный балкон. Короче, нормально все, просто сумерки – такое смешное время, когда привычные вещи вдруг становятся неузнаваемыми, ненадолго, на краткий миг. Но и на том спасибо. Нет, правда, спасибо, отлично меня развлекли, практически до остановки сердца. И это хорошая новость. Значит, я не утратил один из важнейших признаков жизни – способность всерьез волноваться из-за разных удивительных пустяков.