Макс Фрай - Желтый

– Обычно не пьют, – киваю. – Но кот, который из тебя получается, справился бы наверняка.

– Ну уж нет. Пить шампанское котом… из кота? через кота? – деньги на ветер, – возмущается Тони. – У них же совсем другие вкусовые рецепторы.

– Вот именно, – флегматично кивает Нёхиси. – Я однажды котом одну из твоих наливок попробовал. Не помню, какую именно, но вряд ли это имеет значение. Хорошо хоть не начал сразу лакать, а сперва осторожно лизнул. Такой ужас, вы не представляете! Больше никогда.

Такой хороший поначалу был день. Даже проснулась в состоянии радостного ожидания, как в день рождения в детстве: ну, что сегодня мне предстоит? Какие будут подарки? Кто их принесет?

О первом подарке вспомнила сразу: в офис сегодня идти не надо, можно работать из дома. Эва уже давно проводила в таком удобном режиме примерно половину рабочих дней. Но все равно всякий раз заново этому радовалась, вспоминая те времена, когда еще было не так.

А еще сливовый пирог из Тониного кафе на завтрак. Никогда не брала остатки из ресторанов, не стеснялась, просто не любила доедать поутру вчерашнее, но Тони есть Тони – во-первых, его пирог она бы, пожалуй, и в окаменевшем состоянии сгрызла. А во-вторых, попробуй у него откажись. Не говоря уже о том, что завтракать поутру пирогом из вчерашнего наваждения – интересный метафизический опыт. И, безусловно, полезный – для здоровья и укрепления веры. Например, в невозможное. И вообще во все, что на ум придет.

А еще картина с зайцем, написанная на изнанке реальности, которая висит на стене, не в самом удачном месте, надо было чуть пониже и сбоку; ай, да какая разница. Когда развеску в твоей квартире устраивает черт знает что, наскоро прикинувшееся человеком, особо не покапризничаешь. На самом деле, – думала Эва, – даже хорошо, что он именно так повесил картину. Посмотришь, и сразу понятно, что это точно сделала не я сама.

А еще смс в телефоне от Кары: «Кофе в 16:30?» Кара держала слово, не оставляла Эву в покое. В смысле не бросала надолго одну. И самим фактом своего присутствия в ее жизни не давала ни бояться, ни тосковать, ни заново начать сомневаться в реальности происходящего – поди рядом с такой усомнись. Почти каждый день вытаскивала Эву на кофе, а иногда назначала встречи прямо у Тони, небрежно говорила: заодно и поужинаем. И это было отлично, оптимальный вариант. Штука в том, что, когда идешь в якобы несуществующее наваждение не ради него самого, а встречаться с подружкой, оно быстро перестает казаться таким уж великим наваждением. Просто вот такое странное место, секретный ресторан, не доступный широкой публике, можно сказать, клуб по интересам, для тех, кому за… – за пределы вообразимого? рамки допустимого? границы возможного, вернее, собственных представлений о нем? В общем, для тех, кому срочно надо куда-нибудь за, – весело думала Эва, снимая с плиты джезву с кофе и дополнительно радуясь этому простому житейскому факту. Когда не надо прямо с утра подрываться и бежать в растрепанных попыхах, кофейная машина перестает казаться важнейшим благом цивилизации. Счастливым сибаритам она не нужна.

С сегодняшней порцией работы Эва справилась, сама того не заметив, гораздо быстрей, чем рассчитывала. Поэтому вместо того, чтобы привычно опоздать на встречу почти на четверть часа, вышла из дома даже раньше, чем надо, чтобы просто прийти вовремя. И решила по такому случаю дать кругаля, в смысле, пойти не обычной кратчайшей дорогой, а другой, не особо короткой. Чувствовала себя, как будто вернулось лето – плеер в уши, и айда гулять. Главное, все-таки следить за часами, – думала Эва, – а то уже неловко постоянно опаздывать. Саму бы небось бесила подружка с такими привычками. Кара, конечно, ангел, но нервы ангелов тем более надо щадить.

Эва шла по улице с плеером, наслаждаясь полным отсутствием дождя и почти полным – ветра; в ноябре – редкое удовольствие, королевская роскошь вот так без зонта и шапки, с сухой головой гулять. А что в такую рань уже наступили синие сумерки – ну, ничего не попишешь, на то и ноябрь. Иногда в мире должна воцаряться тьма. Для чего-нибудь это да нужно, – благодушно думала Эва. – Совершенно не удивлюсь, если выяснится, что какие-нибудь важные вещи могут происходить только в темноте.

Шла, стараясь не особо подпрыгивать под музыку в плеере, с любопытством оглядывалась по сторонам: за этим городом глаз да глаз, каждый день какие-нибудь сюрпризы, то звездная россыпь на облупленном заборе появится, то мозаика из зеркал, то облетевшее дерево вытаращится на тебя совершенно человеческими голубыми глазами, то на растрескавшемся асфальте проступит какая-нибудь наивная, зато жизнеутверждающая надпись, например: «Я тебя люблю». Вот и сейчас увидела на тротуаре полустертые, но еще слегка фосфоресцирующие в сумерках буквы, кое-как разобрала: «Явное становится тайным», – и одобрительно подумала: история всей моей жизни в трех словах!