Елена Клещенко - Гюда, самолетная томте

— С этим не пропадешь. В случае чего жми в Лидингё, к бабушке и дедушке, они тебя в обиду не дадут. Помни, твое дело — беречь Эдит и ребенка, все остальное пустяки. Если в городе плохо станет с едой, вывезем их в деревню, снова будем вместе. И следи, чтобы он ее любил.

— Зачем? Он же и так ее любит!

— Следи. У людей всякое бывает, особенно в городе.

Обратно Гюда летела, всего раз садясь отдыхать, ей даже хотелось растратить все силы. А когда вернулась — не узнала фабрики.

Деревянные цеха остались, но рядом рыли котлован под новое здание. Школу авиаторов перенесли за город, и учились в ней теперь офицеры, будущий оплот воздушных сил королевства. Красный домик большую часть времени пустовал. Человек в военной форме вежливо, но строго сказал, что теперь неуместны общие обеды руководящего состава, в том числе инженеров, владеющих секретной информацией, и простых рабочих, не говоря о совместном распитии кофе. А на фабрике «руководящий состав» повадился устраивать совещания и толковать о самолетах-разведчиках и самолетах-истребителях. Швеция заявила о нейтралитете, однако люди почему-то все равно закупали муку, горох и соль.

На сердце у Гюды было смутно. Оставаться тут было нельзя. С авиацией кончено, жизнь ее снова сошла на нет и оборвалась, как плохо спряденная нитка. Может быть, когда-нибудь появятся другие томте, такие же сумасшедшие, как корабельные, но сама она не могла. И куда идти? Домой, к родителям? Ну уж нет. В Стокгольме приглядывает Альдис, это теперь ее дело. А мне куда?.. Смеркалось, а она так и сидела, будто зачарованная, не в силах ничего решить.

В кухню зашел Самуэль. Присел у лесенки, провел пальцами по нижней перекладине. Опустил на пол мешок с развязанной горловиной. И прошептал:

— Господин и госпожа томте, в мой домишко пойдемте? Здесь что, здесь теперь военные порядки. Я знаю, вы этого не терпите. А мой папаша арендатором у господина Свенсона. У них с мамой коровы, куры, земли, понятно, немножко. Но, я считаю, это хорошее предложение. Я заезжать к ним буду, рассказывать, как тут, на фабрике. К чему я говорю, война — это дело скверное, хоть станем мы воевать с Россией, хоть нет, всем придется туго. Родители у меня старые, ваша помощь бы пригодилась… Господи Иисусе, я же образованный человек, училище закончил!.. Ладно, как знаете. Надумаете — полезайте, а я кофейку себе сварю.

— Уж извини, если не так нарядно, как в городе, — сказала Гюда. Четверть века не особенно ее переменила, только резкие морщинки легли у рта, а белый пух волос стал серебриться.

— Мама, все отлично! — сказала Альдис. — Я положу его на твою кровать, можно?

— Стулья придвинь, чтобы не упал. Таскаешь дитя, как котенка за шиворот, думаешь, он такой же, как ты? Рожденные дети другие, они не сразу готовые…

— Мам, мы разберемся, не волнуйся!

Дочь отвечала непочтительно, в кого только такая зараза? Набралась в городе современных манер. Небось там все с родителями так-то — «мам, мы разберемся». Но все равно она была рада Альдис и внуку.

— Оскар все еще летает, пассажиров возит на трехмоторном самолете. Эдит работает секретарем в «Дагенс Нюхетер». Сын окончил технологический институт, теперь авиаконструктор на секретном заводе! Дочка… ну, она учится, но, я думаю, она просто выйдет замуж и народит детей своему долговязому.

— А что ж, и хорошо! — с нажимом сказала Гюда. — Только бы войны не было, а так отчего бы не рожать. А твой Карл что делает? Все состоит при своих поездах?

— При трамваях. Служит в трамвайном депо, так это называется. Его там очень уважают! Зовут господином директором. Все знают, что без него ничего работать не будет. Ремонтная бригада ему каждую пятницу оставляет рюмку пива и монетки в пять эре, говорят — «на проезд». Это они так шутят, проезд у него бесплатный…

— Пиво?

— Мама! Карл не какой-нибудь забулдыга! Это обычай!

Верно, на забулдыгу зять не был похож. Гюда его видела, когда навещала дочку в Стокгольме год назад. Плотный, щекастый, в клетчатой рубахе и комбинезоне, почти такой же рыжий, как незабвенный Нильс Гуннарсон. Важности у него хватило бы на целую дюжину директоров с высшим техническим образованием. Очки носил в стальной оправе и волосы гладко прилизывал. А дитя все одно получилось лохматое, все волосы дыбом, как у Альдис и самой Гюды.

— Значит, полеты теперь побоку? На трамвае ездишь, как горожанка?

— Мам, ну ты скажешь — побоку. Я винта из рук не выпускаю, в доме девять этажей, легко ли! Да и ночью, когда люди спят, хотя бы отдохнуть, на крышу подняться, звезды увидеть, проливы. А то весь день между домов, в камне, с ума можно сойти. Только Карл говорит, что пропеллер на свободной оси — это нерационально.