Макс Фрай - Зеленый. Том 1

– Не говори «гоп», пока не перескочишь. Ну или ладно, говори, если хочется, просто держи в башке своей непутевой, что тебе еще скакать и скакать.

– Ну а чем еще заниматься? – пожимает плечами Стефан. – «Не скакать» – точно не вариант.

– Тогда вот тебе дополнительный повод для будущих скачек. Не просьба, тем более, не поручение, а так, информация. На Берлине свет клином не сошелся. Есть и другие граничные города. Собственно, все города и поселки в этом мире граничные. А также пустыни, леса, озера, саванны, моря, и все остальное, что тут у вас есть. Вопрос только в том, где с чем проходит граница, насколько трудно ее открывать, от чего надо беречь, и так далее. Все, как ты любишь – какой кашей кормить, куда новое сердце впендюривать, когда на горшок сажать…

– Да, я понял, – ухмыляется Стефан. – Спасибо, что принимаешь так близко к сердцу мое желание поскакать. Пошли, что ли, выпьем, дорогая Старшая Бездна. А то взорвусь я к черту на радостях. Срочно нужны хоть какие-то тормоза.

Эдо спросил: «Слушай, а ты, случайно, в универе Старый Жреческий не учила?»

Кара кивнула, подливая ему вина:

– Не поверишь, еще и спецкурс брала.

– Ого. И как, пригодился?

– У тебя на глазах пригождается. Вот прямо сейчас.

Рассмеялся:

– Ну разве что. Может, знаешь, как переводится «а эо хасс»?

– А никак не переводится, – усмехнулась Кара. – Просто приветствие. Это тебя кто-нибудь из студентов так разыграл?

Удивился.

– Нет. А почему «разыграл»? И почему именно «из студентов»?

– Первое, что пришло в голову. Просто это такое специальное приветствие, которым младшие жрецы приветствуют старших жрецов.

– Младшие старших? – переспросил Эдо. – Ну нормально. Конечно, я тут старший жрец. Да чего мелочиться, сразу верховный. Я – даааа.

– Так где ты это услышал? – нетерпеливо спросила Кара.

– Гадалка сказала.

– Что за гадалка?

– Понятия не имею. Странная тетка. Год назад видел ее в Берлине, а теперь вдруг объявилась у нас. Сидела в «Кофе-ване», гадала по «Книге Перемен» – знаешь такую?

– Знаю только, что она есть. Не вникала в подробности. А чего нагадала-то? Все будет хорошо?

– Ну так. Лис замочил хвост, благоприятна стойкость, раскаяние исчезает… короче, все сложно – как на самом деле и есть. Причем она мне оба раза нагадала одно и то же. Гексаграмма с оптимистическим названием «Еще не конец». Что само по себе утешение, только конца мне сейчас не хватало.

– Целиком разделяю твою позицию, – улыбнулась Кара. – Хорошо же сидим – и вот прямо сейчас, и в целом. Не надо нам тут никаких дурацких концов!

– В Берлине, – помолчав, сказал Эдо, – она мне гадала как раз перед тем, как я во сне вляпался в желтый свет, а потом приехал сюда. Короче, раз ты не в теме, внятно хрен объяснишь, но оба факта – и с желтым светом, и как мне потом фантастически здесь везло – идеально соответствуют смыслу гексаграммы. Именно в сочетании, вместе, не по отдельности. Каждый по отдельности – это уже была бы совсем другая история. А вместе – да.

– Ну ни хрена себе, – вздохнула Кара. – Ты меня озадачил. Даже не представляла, что это еще для меня возможно – до такой степени ничего не понимать.

Дмитрий Сергеевич приехал на переговоры, но они внезапно сорвались, другая сторона не явилась, и это было, с одной стороны, досадно, а с другой, не его проблемы, не его ответственность, не его вина. «Зря съездил, конечно, это само по себе обидно, но можно изменить точку зрения, и тогда «зря съездил» превращается в дополнительный подарочный выходной с оплаченной ночевкой в гостинице и поздним вылетом, то есть завтра высплюсь еще», – вот о чем думал Дмитрий Сергеевич, пока шел по вечернему городу, почти не глядя по сторонам, потому что был равнодушен к городской архитектуре, пейзажам и прочему, за чем обычно туристы гоняются, ему все города, кроме, может, Венеции, которая очень уж необычная, казались на одно лицо. Но в Вильнюсе ему, в принципе, нравилось. Тепло, как летом, и воздух чистый, аж с непривычки кружится голова, люди приятные, почти все понимают по-русски, и кормят тут вкусно и не особо дорого – везде, куда заходил.

Осталось попробовать местное пиво. Дмитрий Сергеевич мало и редко пил, всем говорил, что желудок больной, чтобы не уговаривали, а на самом деле мог гвозди глотать, просто не любил себя пьяного – никакого удовольствия, только резко глупеешь, и хочется спать.

«Но сегодня-то можно, – решил Дмитрий Сергеевич. – Даже нужно. Интересно попробовать литовское пиво, когда еще доведется. И просто в приятном месте перед сном посидеть».