Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

По мере того как они приближались к шатрам, с Лисьими Хвостами начала происходить удивительная перемена. Как только они оказывались в пределах невидимого круга, центром которого был Светлозор, выражение их скуластых лиц менялось с угрюмо-ожесточённого на недоуменное. Затем на них появлялась растерянность. Ещё несколько шагов, и воины начали выпускать луки из рук. Выбежавшая из шатра женщина остановилась как вкопанная, увидев жрецов. Выражение паники слетело с её лица, её руки опустились, и, неожиданно всхлипнув, она зашлась воющим тоскливым плачем. Березину тут же пришла в голову мысль, что она плачет от страха. Но случайно повернув голову вправо, он увидел в узком промежутке между шатров трёх воинов Лисьих Хвостов, вероятно до этого прятавшихся в засаде. Их луки лежали на земле. Они стояли, вытянувшись, с опущенными руками и головой – как провинившиеся маленькие дети, а по их грязным щекам катились крупные слёзы.

С суеверным ужасом Березин обернулся на жрецов. Выражение сосредоточенности было написано на лицах обоих, глаза их блестели. Наваждение не прекращалось. Светлозор и Стрелозор прошли через весь стан, и везде при их приближении Лисьи Хвосты выказывали ту же самую горестную виноватую реакцию. Это было самое настоящее оружие массового поражения. Вне зависимости от плотности скопления, Лисьи Хвосты поодиночке или группами бросали всё и погружались в неудержимую печаль, сопровождаемую стенаниями и плачем. Некоторые женщины опускались на землю и, сидя на корточках, принимались раскачиваться в такт воющему дёргающему плачу.

Даже после того как жрецы и Березин покинули стан и войско князя двинулось дальше, за его спиной продолжали раздаваться отдалённые стоны и вой. Находясь под впечатлением от увиденного, профессор первое время молчал. Но у него не оставалось сомнений в том, что он стал свидетелем обряда, о котором говорил Огнеслав. Когда Березин решился наконец задать вопрос, Светлозор опередил его:

– Всё, что мы сделали сегодня, – посмотрел он на профессора, подпрыгивая в тряской движущейся повозке, – мы дали Лисьим Хвостам почувствовать то же, что чувствовали люди весей, Лисьими Хвостами разорённых. Почувствовать и всей душой пережить. И тем очиститься. Это и есть сострадание …

– Я догадался, – кивнул Березин, – хоть и ведать не ведаю и не понимаю, как это возможно.

– Аще поразмыслишь, Всеслав, понять не мудрено. Каждый жрец есть сосуд сопереживания, в который все чувства и чаяния людей, за которых жрец ответственен, собираются. И добрый жрец эту связь с людьми бережёт, ибо она ему несёт ведение , а людям – облегчение, ибо как часть боли людской в сосуд жреца переливается, так людям с тем, что осталось, справиться проще…

– И надолго ли рыдание это? – спросил Березин осторожно, кивая назад – в сторону оставленного стана Лисьих Хвостов.

– Плач не длится дольше, чем два дня, – ответил Светлозор своим мягким голосом, – но память и чувство остаются надолго… И чем больше племён этого народа мы охватим, тем меньше злу места оставим…

– Дым столбом!.. – послышался крик откуда-то спереди.

Березин и жрецы выглянули из повозки. Казалось, впереди горела степь. На темнеющем горизонте можно было различить маленькие злые язычки пламени.

Огнеслав остановил войско. Посланный разведчик вернулся скоро и вместо объяснений достал из-за пояса сломанный окровавленный боевой топор, несколько напоминающий формой молоток, и показал его князю. Березин не совсем понимал, что происходит, и внимательно следил за выражением лица Огнеслава. Тот был мрачен.

– Как давно? – спросил за него Дарислав у разведчика – невысокого юркого молодца.

Тот сверкнул быстрыми глазами:

– По всем знакам – утром прошли, князь.

– И что там – в Лисьем стане?.. – как-то неуверенно спросил Дарислав, бросив быстрый незаметный взгляд на угрюмое лицо брата.

– Только мертвецы одни, – качнул головой молодец, выражая сдержанное неодобрение, – и спросить некого.

С яростью, испугавшей не только разведчика и Березина, но и Дарислава, Огнеслав швырнул топор в землю так, что в воздух взлетели комья и пучки травы.

Войско немедленно начало поспешное движение. Повозки отстали, охраняемые небольшим числом воинов.

– За кем мы гонимся? – задал вопрос Березин, подпрыгивая на ухабах.

– Ты не понял? – удивился Светлозор. – За Яроволком!

Только теперь Березин вспомнил, что видел во время тризны такие же топоры у воинов Яроволка.