Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

– Ну все. Хватит, – буркнула Эйви. Она и сама стыдилась вспышки гнева, а потому просить прощения хотелось еще меньше. – Ты мне расскажешь, где был все это время? И что ты делаешь у Полуночи? И когда мы сможем увидеть маму? И когда поедем домой?

– Птичка, Птичка, Птичка, – отец зарылся носом в волосы Эйви, – вот ты и распелась. А я все думал, почему ты такая тихая. В детстве ты произносила столько слов в минуту, что мы с мамой даже не успевали их услышать. Как-то мы на спор считали, сколько вопросов ты успеешь задать за день. Я проиграл – просто со счета сбился.

– Ты уходишь от ответа. – Эйверин еще больше расстроилась. А вдруг папа поймет, что она действительно стала тихой и нелюдимой? Будет ли он любить ее так же сильно, как в детстве?

– Ты задала очень много вопросов. Но, боюсь, я не смогу ответить ни на один. Ты подождешь еще немного, правда? Скоро все уладится, я тебе обещаю.

Эйверин встала, придирчиво осмотрела изорванную ночную рубашку, оценила в зеркале набухшие веки и красные глаза и, коротко кивнув, ушла к себе переодеваться.

Когда Эйверин осталась одна, она прислонилась к двери и прошептала:

– А в прошлый раз ты обещал вернуться ко дню моего рождения.

Возле кабинета отца девочка встретила Тюльпинса. Выглядел он и в самом деле ужасно: губы распухли и стали еще больше, над правым глазом зашитая рана и огромный синяк, а все лицо покрыто крупными царапинами. Тюльп смотрел не настороженно, а скорее растерянно, не зная, как к ней подступиться.

– Прости, – наконец сказала Эйви. – Мне правда стыдно за вчерашнее поведение. Я не только про драку, еще и про разговор. По глупости рассказала то, что ни одна живая душа не слышала, даже Крикун. Это, конечно, ничего не меняет и тем более не делает нас друзьями. Но я сожалею.

– Д-да я и не думал ничего такого… – Тюльпинс поднял руки в знак примирения.

– И… – Эйви запнулась. Она хотела сказать, что своей музыкой он сделал для нее что-то важное и ощутимое, но подходящие слова никак не хотели приходить в голову. – Ты хорошо сыграл.

– С-с-спасибо. – Тюльпинс покраснел и юркнул в кабинет.

Мистер Гиз отодвинул мебель к стенам и теперь разбрасывал по полу небольшие подушки. Завидев своих учеников, он просиял:

– О, помирились? Ну не чудо ли? Тюльпинс, я надеюсь, между нами не осталось недоразумений, правда? Я вам все доходчиво объяснил?

– Ему ты, значит, что-то объяснил… – Эйверин уселась на пол и подняла взгляд на отца. – А где мой бельчонок?

Мистер Гиз хлопнул себя по лбу и звонко расхохотался. Эйви прищурилась, ибо смех его был уж очень вымученным, но отцу так отчаянно хотелось разрядить обстановку, что она ему подыграла. Девочка улыбнулась и похлопала по соседней подушке, приглашая Тюльпинса присесть. Когда парень грузно опустился на свое место, мистер Гиз ушел в спальню, а вернулся уже с испуганным бельчонком на руках.

Эйверин сразу обо всем позабыла. Она даже не подозревала, что может так привязаться к этому маленькому существу. Эйви взяла бельчонка на руки, нежно поцеловала в холку и прижала к груди. Крикун вел себя настороженно и даже не думал взбираться на ее плечо. Но Эйверин не собиралась сдаваться. Они ведь друзья, бельчонок рано или поздно точно об этом вспомнит.

– Итак, – отец провел ладонью по лицу, – пожалуй, настало время начать занятие. Вы не против?

– Нет, мистер Гиз. – Тюльпинс, казалось, готов достать бумагу и записывать каждое слово.

Эйверин о своих способностях пока не думала. Когда она поняла, что туман ей не вредит, ей показалось, что с ней, скорее, что-то не так. Она не чувствовала себя особенной и ни на одно мгновение не ставила себя выше других.

– Тюльпинс, расскажите мне, пожалуйста, как вы узнали, что что-то можете? Как у вас получилось сделать что-то необычное, невероятное? – Глаза мистера Гиза вспыхнули от возбуждения. Видимо, парень и в самом деле его заинтересовал.

– Н-ну… Я представлял одно место…

– Вы уже бывали там прежде?

Тюльп нахмурился, словно что-то обдумывая, но тут же принялся тереть раненую бровь, которая каким-то чудесным образом стала выглядеть уже в несколько раз лучше.

– Нет, м-м-мистер Гиз, не думаю. Я видел только рисунок…

– И что вы чувствовали? Ну же, Тюльпинс, смелее! Поймите, вам не стоит этого стыдиться! Вы – настоящий счастливчик!

Тюльп мрачно улыбнулся.

– Д-да уж, счастливчик, – хмуро ответил он. – Мне необходимо было остаться одному, чтобы почувствовать то, что там есть.