Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

– Не выходит, – буркнул молодой господин.

– Пробуй еще! Давай же, увалень! Неужели ты ни на что не способен!

Тюльпинс закусил губу и вновь зажмурился. Ни-че-го.

– Пробуй еще и еще! От этого так много зависит, понимаешь?! – Старейшина гневно сверкнул глазами.

– Я п-понимаю, что я очень устал. – Тюльпинс поднялся на ноги и пошевелил затекшей шеей. – Я понимаю, что вы оставили гостя без приличной… да что уж там! Без какой-либо еды! А еще без отдыха, да! И знаете, может, вам там хоть сто тысяч лет, но с порядочными людьми обращаться вы так и не научились! Прошу прощения, но я намерен продолжить разговор тогда, когда сам буду к нему расположен.

Тюльпинс кивнул и направился к мосту. Старейшина лишь прорычал что-то невнятное, но останавливать парня не стал.

Оказавшись на другой стороне реки и удостоверившись, что Булутуру его не видно, Тюльпис пнул кочку. А за ней еще и еще одну.

– Как! Это! Возможно! – кричал парень, не собираясь останавливаться. – Что! За! Дурацкое место! Дурацкий сон! Все! Все! Все! Все дурацкое! А виновата во всем матушка и ее дурацкий клавесин! Не грохнул бы он! Ничего! Бы! Не было!

Наконец молодой господин порядком запыхался. Он навалился плечом на стену ближайшего дома, пахнущую терпкой смолой, и в голос разрыдался. До жилища Сатрана оставалось пройти несколько сот шагов, да вот кто его там ждал? Ни свежей постели, ни мягкой подушки…

– Эй, парень, ну хватит канючить! – Голос старика прозвучал как скрип сосновой ветки на ветру. – Пойдем. Поешь да спать ляжешь. Мне вставать уже скоро! Ну, давай!

Тюльпинс быстро вытер засаленным рукавом лицо и медленно побрел за стариком. Он смотрел на свои ноги, обмотанные обрывками халата, и чувствовал, что может уснуть на ходу. Вот сделает шаг, один, другой. А на третий повалится на землю, и никто его не сможет поднять.

– Ну, парень, пришли. Иди, там Кай тебе молока нальет. А я пока скотину открою. Пущай пасется, раз уж я встал.

Тюльпинс молча прошел в комнату и уселся на лавку. Мягкий свет от свечей, стоявших на столе, делал заспанное лицо Кая желтоватым. Парень побрился и теперь выглядел намного моложе. Нос с горбинкой, широкий рот, впалые глубокие глаза – копия отца. Может, так у них заведено из поколения в поколение? Когда приходит время уйти на покой, старший снимает бороду и отдает ее своей копии. И тогда уже младший становится мудрым стариком. Заводит сына, точь-в-точь похожего на себя, да следит, чтобы у него не отросла борода, пока он не наберется опыта и знаний.

Руки Кая, наливающего молоко из большого кувшина, дрожали. Видимо, он тоже не успел вдоволь отдохнуть. И от этой усталости, накатившей на них обоих, Тюльпинс даже почувствовал симпатию к деревенщине. Наверное, здорово было бы иметь рядом с собой такого брата или верного друга. Чтобы делить с ним ужин, усталость, радости и беды. Жаль все-таки, что они с Самселом рассорились.

Кай отошел от стола, и Тюльпинс с отчаянием в голосе просипел:

– Только молоко?

– Ну, перед сном мы пьем только молоко, Красавица, уж не обессудь. – Кай улыбнулся и развел руками.

– Но я голоден. Я целый день не ел…

– Так если сейчас наешься, толку не будет. Нельзя перед сном пузо набивать, вот что я тебе скажу. Спать будешь плохо. А плохо спать будешь – проснешься как побитый. И тогда работа не пойдет. Понимаешь? – Кай всматривался в лицо Тюльпинса исподлобья, пытаясь понять, слушает ли он его. – А если работать будешь плохо, так и помереть от голода недолго. Так-то вот. Еще пару часов до солнца есть. Давай пей, да поспим еще.

– Но у меня сил не будет даже дойти до кровати! – Молодой господин не смог сдержать стона.

– До какой кровати, Красавица? Ты уже тут. – Кай похлопал ладонью скамью. – Иль ты думаешь, гости у нас часто захаживают? Для чужих кроватей не держим, так-то. Давай, Красавица. Допивай молоко да ложись. Мы с отцом вставать с зарей будем, последняя рыба в этом году, упускать нельзя.

Тюльпинс обреченно кивнул, поставил опустошенную за мгновение кружку на стол и лег на лавку. «Ох и намучаюсь же я, прежде чем засну!» – была последняя мысль молодого господина за секунду до того, как он крепко уснул.

Тюльпинс проснулся, когда свет, падающий на его лицо, сменился тенью. Тяжелые капли дождя ударили по толстому мутному стеклу, сквозняк смахнул волосы со лба парня. Он с трудом открыл глаза и долго-долго смотрел на бревенчатый потолок и свисающие с него засушенные травы. Тюльпинс вновь погрузился в тяжелую дрему, пытаясь понять, с чем может быть связан причудливый сон.