Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Прогресс даже не маячил на горизонте, превращая все усилия в Сизифов труд.

Отчаявшись, затеяли мозговой штурм. Долго спорили, рядили, выпив немерено чаю и почти разругавшись вдрызг. Антон, насмотревшись на потуги друга, отговаривал его от, как он вполне метко выразился, «высокопарной придури, выдуманной в приступе неконтролируемого бреда», приводя в доказательство дельные аргументы. Маша его поддерживала, но не слишком рьяно, делая акцент на работоспособности обожаемого домохозяина и мягко переводя обсуждаемые проблемы в разряд долгоиграющих.

— Подучись, — говорила она. — В спешке перегоришь. Потихоньку надо, понемножку.

В доказательство упирала на то, что в мединститутах и учатся долго, и интернатуру не за полгода проходят, и всё равно нормальных, знающих врачей толком не сыскать, а те, кто действительно что-то умеет — поголовно с огромным практическим стажем.

Спорить с ними Иванову было трудно. Каждый по-своему прав, каждый желал ему добра. Но сдаваться инспектор не хотел.

Имелся у него довод. Тайный, тщательно скрываемый, эгоистичный. Он отлично помнил, как после увольнения из органов почти полгода сидел без работы, считая копейки да проедая заначки. И повторять этот путь не хотел.

Нет, Сергей верил и в друга, и в шефа, и в домовую. Верил, что не бросят, не забудут. Но они не всесильны, а вылететь из Департамента можно по самым разным мотивам: от конфликта интересов до… чего угодно. Всякое случается.

Приносящая стабильный доход база тоже не Серёгина заслуга. Машкина. Она занималась и финансами, и текучкой, и всем сопутствующим, оставляя домохозяину почётное право именоваться владельцем.

Потому хотелось иметь дополнительную, способную прокормить профессию.

Избегая самообмана, Иванов признавал, что от этих рассуждений откровенно воняет меркантильностью и корыстолюбием, однако опыт настырно талдычил о здоровом эгоизме и нелюбви к «Дошираку».

Да и от мечты приносить пользу отказываться претило. Хотелось совместить личное с общественным, извернуться, превозмочь появившиеся преграды.

И чем больше его убеждали, тем больше в парне разыгрывалась злость, агрессивный задор сродни тому, который нападает на человека в доброй драке, заставляя свозь кровавые сопли лезть вперёд, за победой.

... Меня по морде? Наотмашь? А вот вам сдача, мелкими и много...

Впрочем, предусмотрительность в материальных благах являлась, скорее, моральной подпоркой, дополнительным обоснованием собственной правоты и гвоздиком в гроб изредка мелькающих сомнений.

Видя, что зачинщик упорен в своих заблуждениях, призрак и кицунэ пошли на попятную. Возвратились к конструктиву, постановив обнулить прошлые результаты и взяться за отработку навыков с другой стороны.

Для более научного подхода к процессу Сергей просмотрел выписки из больничной карты Стаса, но ничего не поняв, решил обратиться к специалисту. Покопавшись в памяти телефона, позвонил знакомому доктору и, прихватив бумажки, исписанные непонятными каракулями да рентгеновские снимки, смотался к тому за консультацией.

— Главная проблема в позвоночнике, — сообщил медик, указывая в точку пониже шеи на фотоизображении человеческого скелета. — Неоперабельно.

Он ещё долго распинался по поводу анализов, общей клинической картины и прочих врачебных премудростей, но Иванов в потоке терминов быстро запутался и попросил перевести вышесказанное на доступный обывателю язык.

— Позвоночник, — вычленил главное эскулап и инспектор попрощался, довольный появившимся пониманием проблемы.

Следующим этапом стало обучение основам массажа. «Рельсы — рельсы, шпалы — шпалы...» — не тот уровень, с которым можно подступать к людям. Назвался массажистом — нужно держать марку. Профессионального подхода от Иванова никто не требовал, но и напропалую дилетантствовать казалось зазорным.

Помог Yotube. Обучающих роликов на видеохостинге оказалось в избытке и, со скрипом, базовые знания улеглись в голове.

Машка напросилась на тестовый сеанс. Даже масло для кожи пожертвовала из своего обширного косметического арсенала. Оказалось, она всегда мечтала о персональном массажисте, но из-за анатомических особенностей (лисьего хвоста и звериных ушек) пойти в салон за вожделенным блаженством не решалась.

Прошло на ура. Кицунэ прощала Сергею неопытность, излишнюю силу, жёсткость пальцев, пребывая на седьмом небе от удовольствия. Попискивала, ойкала, томно бубнила «Угу...», норовила уснуть.