Барбара Хэмбли - Кровавые девы

— Боже, нет, — Лидия снова пожала ей руку и изобразила ободряющую улыбку. — К тому же мистер Хорли не простит мне, если я увезу тебя.

Мистер Хорли был владельцем местного паба, вдовцом с прекрасными усами.

Элен мотнула головой, как застенчивый першерон.

— Будь по-вашему!

Лидии наконец удалось выставить ее из кабинета и посмотреть, кем же на самом деле был этот Исааксон, которого ей надо было разыскать в Петербурге. Обнаружив, что это князь Разумовский, она заметно приободрилась, будто и в самом деле увидела в толпе красивое лицо русского дипломата, обрамленное золотистой бородой. К сбору вещей она приступила с легким сердцем: домашние платья, платья на выход, вечерние платья, платья для прогулок… К лавандовому дорожному костюму подойдут бело-зеленые туфли, но не бело-голубые, так что, пожалуй, надо будет взять и синие полуботинки… Не замерзнет ли она в пальто из верблюжьей шерсти, или лучше захватить меха? И то, и другое, на всякий случай… Какая погода бывает в Петербурге в апреле? Ах да, и шляпки… и книгу Фишера по химии протеинов… и тот замечательный трактат Кюри по радиографии, и последние четыре выпуска Британского медицинского журнала, и набор крохотных отмычек, которыми она научилась пользоваться по настоянию Джеймса… Какие перчатки лучше смотрятся с прогулочным костюмом цвета корицы? Боже, похоже, мне понадобится еще один чемодан…

Но стоило ей остановиться и оторваться от нижних юбок, блузок, чулок и корсетов, разложенных на кровати в пене кружев, тишина просочилась в комнату и затопила ее, как черная стоячая вода. И хотя только-только начало смеркаться, Лидия задернула шторы, будто страшась посмотреть в темноту за окнами и увидеть на противоположной стороне улицы, среди надвигающегося тумана, бледную фигуру с глазами, в которых отражается свет комнатных ламп.

— Где его нашли? — Эшер длинным пинцетом, который ему вручил Зданевский, поворошил пепел в жестяной коробке, пытаясь представить, чем были лежащие в серой пыли останки. Зубы, фрагмент растрескавшейся от жара подвздошной кости, лопнувший череп, ставший размером с апельсин. Кости пальцев сохранились лучше, словно пожравший тело огонь вспыхнул в груди и животе, а затем вырвался наружу. Не осталось ни корсажных косточек, ни кусочков кружева, только оплавленные комочки, в которые превратились пуговицы штанов и рубахи: жертва была мальчиком. Запах пепла заполнил маленькую комнату, почти заглушив прочие ароматы здания.

— Старый каретный сарай на Каменном острове, — булавкой с желтой головкой Зданевский отметил место на карте. Оно находилось меньше чем в миле от серого мрачного здания Охранного отделения, на берегу одного из рукавов реки, за которым начиналась Выборгская сторона с ее трущобами. Расстояние, которое легко пройти пешком. — Хотите побывать там?

— Не откажусь. И на том чердаке, где прошлой осенью нашли девушку, если это вас не затруднит.

Полицейский покачал головой:

— Буду рад услужить вам, господин . Вы вернулись раньше, чем рассчитывали… нашли то, что искали?

— Ничего я не нашел, — тут Эшер вспомнил, что он американец и разыскивает сбежавшую жену. — Думаю, тут должна быть какая-то связь. Этот Орлов или как там его, он говорил, что его сестру убили — так он считал — что кто-то подстроил все это… Не могу даже представить, кто и почему.

Взгляд светлых глаз, скрытых за толстыми линзами очков, на мгновение задержался на его лице. Эшер заметил, что полицейский выглядит осунувшимся и усталым, словно после бессонной ночи.

— В этом деле много тайн, мистер Пламмер. Некоторые из них меня не касаются. Другие, как мне сказало начальство, меня тоже не касаются, если только из-за них не начинает волноваться беднота… но князь пожелал, чтобы я помогал вам во всем, о чем вы только ни попросите. Я живу в надежде, что вы сумеете разобраться в этих исчезновениях… самовозгораниях… и поделитесь со мною вашими соображениями.

Эшер ответил с истинно американским пылом:

— Обязательно.

— Что ж, отлично. Давайте посмотрим, что там к чему.

От Кронверкского проспекта до Каменного острова было меньше мили. Во второй половине дня пошел дождь со снегом, но по улицам Аптекарского острова, который лежал на полпути, по-прежнему сновали женщины в потрепанных тяжелых одеждах, лотошники с куклами, каштанами и горячим чаем, солдаты из расположенных неподалеку казарм. Двор, в котором находился каретный сарай, ничем не отличался от соседних участков: такой же тихий, отгороженный забором от фабрик, верфей и грязных улиц с бараками, что миля за милей тянулись за рекой.