Мария Чурсина - Дети закрытого города

Дыхание осушило губы. Она сказала, как будто щёлкнула по нужной кнопке, и ощутила, как хмурое молчание в классе перерастает во что-то новое.

— Вряд ли мы поверим, что вы на нашей стороне, — тихонько пропела Вера Орлова, и её голос при должной доле фантазии можно было принять за разыгравшееся воображение. Да или за популярную песенку, которая она мурлыкала себе под нос. Руслана дёрнулась в её сторону, шикнула, но та лишь повела бровью.

— Не верьте, что же я с вами сделаю. — Вета помолчала, глядя перед собой. Когда одинокой ночью воображаешь, что они скажут в ответ, воображение лезет на невиданные высоты, и собеседники — то наивные дети, то злобные нелюди, но она слишком плохо знала их, чтобы предсказывать. — Я и не знаю, как вам помочь. Я вообще мало что тут знаю.

На пороге кабинета возник Арт, пнул мусорную корзину и притворился, что случайно.

— Ой!

— Арт, выйди вон, — попросила Вета, не переходя на приказной тон.

— А чего я сделал? — хмыкнул он, проходя к своей парте. Только что ноги на стол соседа не забросил.

Руслана обернулась и сделала — какое лицо она сделала, Вета не видела — но остальные парни вошли тише.

— А вы любите нас? — вдруг громко и с искренним вызовом спросила Вера. Выпрямилась, расправила плечи, как будто хотела сказать: «Ну, посмотрите все сюда. Сейчас узнаем, что она из себя представляет».

— Ага, особенно после того, что мы тут устраивали, — буркнула со второй парты Алейд, и вопрос как-то растерял всю свою остроту. Она уткнулась в блокнотик, снова принимаясь выводить там неземные цветы.

Кто-то хохотнул, но тут же снова стало тихо. Так тихо никогда не было на уроках, вспомнила Вета. Даже когда на них злобно прикрикивала математичка, даже если на задней парте, поправляя сползший с плеча палантин, сидела Лилия — не было.

«Только не говори им, что учителя не для любви нужны», — хмуро посоветовал ей Антон в самом конце сегодняшней прогулки. Вета хотела ответить ему что-то резкое, но сдержалась. Призраки вчерашней ссоры всё ещё витали вокруг них, не хотелось ворошить.

— Не нужно говорить, что мы во всём виноваты. Мы такого уже наслушались, — сказала Вера, наваливаясь грудью на парту. Даже если бы она хотела приблизиться к Вете, чтобы прошептать ей это в лицо, не получилось бы. Всё равно бы весь класс слышал.

Забормотали что-то с задних парт, перебивая друг друга, бросались вопросами, и Вета в отчаянии тряхнула головой.

— Ну тише уже! — завелась Алиса. — Наш любимый классный руководитель хочет нам что-то сказать. А вы всё время перебиваете.

Её улыбка уже казалась изощрённым издевательством. Они отчаянно не умели слушать. Или не хотели говорить? Но ведь пришли же.

А Вета могла, как математичка, садануть по столу кулаком. Могла бы подняться, вспомнив слова Лилии о том, что учитель должен давить, хотя бы тем, что стоит весь урок, а дети сидят. Она не хотела и не могла давить. Она очень отчётливо чувствовала, кто сейчас сильнее.

— Те, кто не верит мне, могут прямо сейчас выйти. Завучи уже ушли из школы, так что не бойтесь. — Сдерживая дыхание, она откинулась на спинку стула. — Я буду разговаривать с теми, кто этого хочет. Если уйдёте все — не буду ни с кем. Так даже проще.

Все остались сидеть. Арт на третьей парте листал какой-то журнал, но устраивать показательные акции без Игоря было сложно даже ему.

Их было так мало, всего девять.

— Вам нужна любовь. Но любовь — это ненаучно, — сказала Вета. — Её нельзя измерить. Но, если верить моему опыту, её можно легко заменить чем-нибудь другим. Я пока слабо догадываюсь, чем можно уравновесить чаши весов, но выбора у нас другого нет. Будем пробовать.

Она попробовала улыбнуться, но вспомнила наставления Лилии, и скривила губы. Хотя сейчас что улыбайся, что бейся в истерике — уже всё равно. Они и так чуяли её слабость. Вета смотрела на них и думала: «Вы же все из замечательных семей. Неужели на место странно дрыгающейся марионетки не нашлось никого получше меня?».

«Нужно развивать диалог с учениками», — это уже не совет Лилии, это Вета сама где-то вычитала. — «Иначе им быстро наскучит тема».

— Что может заменить любовь? — спросила она, всё ещё кривясь. Чудился запах костров и протухающих водоёмов.

Вера расчёсывала волосы растопыренной пятернёй, время от времени она брала прядь волос в руку и рассматривала их кончики. Вета понимала свою ошибку совершенно ясно — она требовала от них мудрости и выдержки взрослых. Да что там, не у каждого взрослого нашлась бы такая выдержка. Легче обливаться слезами и кричать. Или сунуть все мерзкие мысли подальше и броситься с головой во что-то другое.