Дмитрий Рыков - Последняя ночь Вампира

Добывать себе пропитание стало гораздо легче. В давние годы приходилось прятаться в лесах, охотиться за дичью и прятать трупы животных — жители любой местности, найдя оленя, зайца или глухаря, еще не протухших, но без капли крови, накапливали слухи, которые становились известными их феодалу, а затем — духовенству и судье. Устраивались облавы, их находили и вытаскивали наружу, а затем бросали в темницы и пытали. Пытка для представителей их племени не значила ничего, но их потом все равно сжигали, а если ранее ты хоть на секунду попадал под луч солнца, в течение суток твоя кожа покрывалась пятнами, затем волдырями, они лопались, кожа слазила, тело гнило на глазах и рассыпалось в прах — поэтому если случалась жесткая необходимость передвигаться днем, они надевали на себя несколько одежд и укрывали лица.

После того как его поймали служители Господа, он стал питаться кровью людей — до этого он с переменным успехом боролся с новым инстинктом.

Они с Наставником обычно спали в подполье — в большой яме, дно которой покрывалось соломой, под настилом из деревянных досок. Проснувшись и не обнаружив рядом с собой старшего товарища, он решил, что тот ушел на охоту. Вдруг раздался грохот и крики — толпа людей ломала дверь. Поначалу заметался, но затих — бежать некуда, вампир мог только притвориться, что в хижине никого нет. Он с головой нырнул под солому. Дверь вскоре выломали, и послышались пьяные крики.

Это были всего лишь крестьяне, будь он осведомлен, то просто бы раскидал их и сбежал. Получив точное известие, что он здесь, они подняли доски и всемером навалились на него. К тому моменту он не питался шесть дней и был очень слаб, к тому же нападавшим повезло — им удалось сразу накинуть ему петлю на ноги и крепко их связать. Заломить за спину руки и обмотать их веревкой оказалось просто.

Солнце только что село, и это его спасло. Балагуря и подбадривая друг друга сальными шутками, крестьяне надели ему на голову мешок и погрузили в телегу. Конь беспрестанно фыркал и норовил понести, желая избавиться от страшного груза, но возница стегал его кнутом и заставлял вести себя смирно. Остальные шли рядом, время от времени осеняли себя крестом и вспоминали святых угодников. Приблизительно через час его привезли в деревушку Бисенжу. Как потом оказалось, туда наведался знаменитый судья Робер Жекле, постигавший нелегкую науку борьбы с нечистой силой у великого демонолога Николя Реми, сжегшего за пятнадцать лет девятьсот ведьм и колдунов, знакомого с трудами Жана Бодена, бывшего не только теоретиком борьбы с потусторонним злом, но и лично участвовавшим в пытках над девушками и детьми.

Плененный с момента своего превращения боялся не смерти, а голода. Поэтому он предпочел бы умереть, чем угасать рядом с живыми людьми, до которых руку протяни, и будет тебе пища. Тем более что по сравнению с иными узниками этих мрачных стен, являвшимися лишь жертвами чудовищных суеверий, он действительно хоть и не вступал в прямые сношения с дьяволом, но явно служил его орудием.

Его приковали к стене за ноги и за руки. Длинные цепи позволяли рукам дотянуться до миски с куском хлеба и кружки с водой, которые поставил перед ним стражник. Чтобы не смущать будущих судей, вампир воду вылил на пол, а хлеб раскрошил по гнилой соломе.

Утром, смеясь и, судя по всему, находясь в приятном расположении духа, в пыточную камеру вошел знаменитый судья с местным помощником и палач. Судья оказался пожилым мужчиной с редкими длинными завивающимися волосами, но лихо закрученными кверху усиками и узкой бородкой. Кожа на лице обвисла, под глазами образовались тяжелые мешки. Черная мантия до пят скрывала формы, по всей видимости, грузного тела. Местный помощник был еще достаточно молодым человеком с круглым веселым лицом. А внешность палача сразу выдавала его профессию. В большой комнате имелось много различных устройств, как догадался невольный гость, это были орудия пыток.

Судья с помощником сели за стол, третий визитер остался стоять.

— Возьмите, друг, — обратился Жекле к соседу, — это ладанка с воском, травами и солью, освященной в Вербное воскресенье, наденьте ее, и чары слуги дьявола не смогут вас околдовать.

— Спасибо, преподобный! — с искренней радостью ответил тот.

— Встать! — заорал палач на узника.

Пленник, звеня цепями, поднялся с пола.

Помощник обмакнул в чернильницу гусиное перо и приготовился записывать.