Вадим Панов - Дураки умирают первыми

— Почти незнакомый человек… Да что я говорю — вообще незнакомый, даже имени не знаю. Смутная история, я сама в ней до конца не разобралась…

Света замолчала, не зная, стоит ли рассказывать собеседнику о необычной встрече, и вдруг почувствовала, что их до сих пор доверительная беседа поломалась: реставратор не поверил словам о случайном подарке, полученном от случайно встреченного человека. Говорить Мальцев стал суше, на вопросы продолжал отвечать, но как-то неохотно, словно выполняя обещание, выполнять которое не хочется. И демонстративно взглянул на часы.

— А когда у вас начались происшествия? — поторопилась спросить Света. — Сразу после поступления экспоната?

— Нет, поначалу всё было нормально. А вот когда из Дружной Горки доставили колбу и мы перенесли в неё «монструза», всё и началось. Через два дня — Елизавета Сергеевна. Ещё через три — Серёжа.

Света ненадолго задумалась. Времени остаётся всё меньше, надо спросить о важном, о главном. Новая колба… В прежней «монструз» просуществовал сотни лет и ничего подозрительного рядом с ним не случалось, а едва перебрался в новую — вокруг стали гибнуть люди. Всё дело в стеклянной ёмкости? Или в чём-то другом?

— Раствор в новую колбу вы залили прежний?

— Нет. Раньше там была смесь на основе спирта, со множеством добавок, рецептуры мы не знали. Заменили формалином, его консервирующие свойства в любом случае не хуже.

Мальцев вновь взглянул на часы, произнёс:

— Извините, вынужден откланяться.

— Подождите, последний вопрос… Когда вы перекладывали… пересаживали уродца… вы вблизи не заметили: это действительно существо или имитация, подделка, слепленная из разнородных частей?

— Я не биолог. И даже не таксидермист. Следов иглы и ниток не видел, но и не искал.

Он вложил купюру в меню, встал. Сказал, чтобы Света звонила, если возникнут новые вопросы, но фраза прозвучала фальшиво.

Света распрощалась, слегка растерянная. Ей казалось: что-то важное упущено, не задан ключевой вопрос, но какой именно, сообразить не получалось.

Позже, шагая к метро, она призадумалась: а почему реставратор не заинтересовался, что послужило причиной их встречи? Ни единого вопроса не задал. Что-то старик недоговаривал, о чём-то умалчивал, но не ей его винить, сама занималась тем же — умалчивала.

Или…

Или Мальцев опасался того же, что и Света, — прослыть умалишённым?

Машина сломалась без каких-либо предварительных симптомов, без стуков, скрипов и прочих посторонних звуков, без перебоев в работе двигателя. Просто ехала, и вдруг двигатель прекратил работать. Колонки смолкли, перестав радовать Торнадо очередным шедевром русского шансона, на приборном щитке погасли все индикаторы, а стрелки упали на ноль.

В наступившей тишине «Опель» некоторое время продолжал катить по инерции, постепенно замедляясь, Торнадо притёрся к обочине и остановился. Тормоза, как выяснилось, пока работали.

Без особой надежды он покрутил туда-сюда ключ в замке зажигания. Бесполезно: стартёр никак себя не проявил и приборный щиток остался мёртвым.

Вот ведь незадача…

Торнадо всегда, вернее, с тех пор, как наворовал достаточно, чтобы не интересоваться детищами отечественного автопрома, покупал «немцев», уверенный, что их владельцам подобные заморочки не грозят. Ошибался…

И ведь почти добрался — до белого здания с приметной красной крышей, покрытой новеньким ондулином, ехать примерно милю, максимум — полторы. Это по дороге, а по прямой, через поле, — меньше мили.

Под красной ондулиновой крышей находилась конюшня, принадлежащая Славику Чернецову, когда-то, в далёкие школьные годы, близкому другу Торнадо, а сейчас просто хорошему знакомому — очень уж разошлись их жизненные пути. Славик, по мнению бывшего друга, был человеком не от мира сего, и это, если выражаться максимально политкорректно. А если грубо, но правдиво — был дураком. В день своего тридцатилетия он, видите ли, решил, что не хочет заниматься унаследованным от отца бизнесом. Душа не лежит. Жаль, видите ли, проводить в офисе лучшие годы жизни, и следует его продать. Бизнес ему достался не олигархического размаха, но отлаженный, доходный, и Славик выручил за него неплохие деньги. И городскую квартиру продал, весьма и весьма приличную квартиру, по мнению Торнадо, который знал толк в элитной недвижимости. Взамен Чернецов купил разорившуюся ферму в Гатчинском районе, к которой прилагался приличный надел земли, а ещё больший арендовал. Пытаться что-либо вырастить на скудных здешних глинозёмах Славик не планировал: построил конюшню, кузницу, полностью переделал фермерский дом, так, что теперь тот напоминал средневековый рыцарский замок в миниатюре, и превратил бывшую ферму в центр притяжения для ролевиков, реконструкторов, толкиенистов и прочей чокнутой публики. То у них тут рыцарский турнир, то фэнтези-ролёвка, то ещё хрень какая-нибудь…