Вадим Панов - Дураки умирают первыми

Вот ведь что феназепам делает с людьми.

Он собрался исправить упущение, но сначала заглянул внутрь. Не то чтобы опасаясь исчезновения несгораемого ящика — для порядка… Увиденное шокировало: дверца тоже приоткрыта, хотя он прекрасно помнил, что запер ящик. Причём задолго до того, как потянулся к коробочке с проклятым зельем.

И как всё это понимать?

Проверил ключи от несгораемого ящика: лежат, где должны.

Многие несведущие люди — в основном те, кому беречь и хранить нечего, — путают сейфы с несгораемыми шкафами и ящиками, считают, что это одно и то же. Торнадо прекрасно понимал разницу: все усилия конструкторов сейфа направлены, чтобы защитить своё детище от взлома, а несгораемый ящик предназначен для спасения документов, денег и ценных вещей при пожаре, зато вскрыть его сможет даже не самый опытный медвежатник. Даже сам он смог бы.

Но о взломе речь пока что не шла. Его квартира вся как большой сейф, поскольку Торнадо, привыкший жить за счёт чужой беспечности, сам этой слабости не проявлял. До сей поры не проявлял…

Амнезия? Алкогольный провал в памяти?

Он медленно потянул металлическую дверцу. Будет смешно, если выяснится, что сам себя обокрал в приступе лунатизма. Обхохочешься.

Футляр с мечом лежал на месте. И всё остальное — на месте.

Полегчало. Теперь бы ещё вспомнить, чем он тут ночью занимался…

Торнадо терзал свою память в поисках ответа. Память поначалу отбивалась, как могла, но всё же поведала: свалившись ещё засветло, он несколько раз поднимался… или ему приснилось, что поднимался… Помучив память ещё, припомнил: вроде бы долго и настойчиво звонили в дверь, так что пришлось подняться. Из-за двери бубнили что-то о поверке электросчётчиков, он, не отпирая, от души обматерил незваных гостей и снова упал в кровать. Не то…

А затем… затем он проснулся от стука. Точно, от настойчивого и громкого стука в дверь, потому что звонок отключил после визита придурков-электриков. Нет, не так. Не в дверь. И не проснулся, разумеется.

Стук звучал во сне.

Да, во сне, потому что звук доносился из шкафа, изнутри, а там стучать некому, в домовых и барабашек Торнадо не верил. И, опять же во сне, он пошёл к шкафу разобраться. Значит, не совсем во сне. В полусне. Барабашку, надо полагать, не обнаружил ни в шкафу, ни в ящике. И снова завалился.

Вроде был ещё и третий подъём, но Торнадо решил пожалеть и не мучить больше память, и так всё разъяснилось.

Футляр он открыл исключительно из любви к порядку, не думая, что меч мог исчезнуть. Тот и в самом деле оказался на месте, но вывалился из захватов или же был вынут, а потом слишком небрежно возвращён. Торнадо ещё раз мысленно повторил клятву, касающуюся коньяка и феназепама, и водворил оружие на место.

Вернее, попытался водворить, потому что, едва коснувшись рукояти, вновь испытал те же странные ощущения, что почувствовал давеча, когда порезался о бритвенно-острое лезвие.

Стены комнаты, а за ними и вся обстановка стали зыбкими, мутными, нереальными… Потом они принялись вести хоровод, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, а сам он оставался недвижимым центром вращающегося мира. Торнадо чувствовал, что ноги обмякают… Захотелось упасть, закрыть глаза и не двигаться… Но ухитрился устоять. Зачем? В ушах — или прямо в мозгу? — звучали сотни, тысячи, миллионы голосов одновременно, причём обращались к нему, к Торнадо: угрожали и умоляли, приказывали и советовали, издавали вопли ужаса и торжествующие крики победы. Язык был незнаком, но Торнадо уверился, что сможет понять любой голос, сможет разобраться в речах, если отделит от других, вытянет, как нить из клубка, из царящего в голове многоголосия.

Потом всё закончилось — резко, словно кто-то дёрнул тумблер, отключающий безумие.

Сколько всё это длилось, Торнадо не понял, полностью выпав из пространства и времени. Он стоял в центре комнаты, вроде бы живой и вроде бы нормальный, но именно что «вроде бы».

Раскрытый футляр лежал в ящике, а меч — в футляре, аккуратно уложенный в захваты. Торнадо восстановил порядок, всё закрыл и запер, избегая даже малейшего прикосновения к оружию.

Ему было не по себе.

Торнадо не любил непонятное, и до сих пор жизнь казалась ему предсказуемой: не всегда приятной, иногда суровой, но тщательно разработанные и аккуратно реализуемые планы помогали менять её к лучшему. Так было. Пока он не поверил старому козлу и не побежал за приманкой, укрытой в ячейке камеры хранения «Амазонии». Ему остро хотелось вернуться назад и сбросить вызов от дяди Проши, но назад во времени, увы, не вернёшься.