Елена Бергман - Мир львинов

— Уходите… — хрипло попросил львин. — Я хочу проститься…

Эриху не хотелось оставлять Мраха одного, но юноша подчинился и ушел вместе со всеми.

Мрах долго сидел, прикрыв глаза, неподвижный и молчаливый. Когда начало смеркаться, львин, наконец, поднялся, и, не говоря ни слова, прошел под навес и лег, с головой укрывшись одеялом.

Эрих присел рядом и тихо окликнул друга по имени. Львин не шевельнулся.

— Мрах! — позвал Эрих снова.

— Оставь меня… — глухо попросил львин.

Эрих прилег рядом и обнял друга.

— Ты их не вернешь. — сказал он.

— Я знаю… — едва слышно ответил львин. — Их никто не вернет…

— Тебе надо поесть. — продолжал Эрих.

— Не хочу…

— Мрах, ну пожалуйста!

Львин застонал и глубже зарылся в одеяла. Но Эрих не собирался сдаваться так быстро.

— Мрах!

— Оставь меня в покое! Я не голоден!

Львин начал злиться, и хромой удовлетворенно хмыкнул — ему удалось-таки растормошить друга и вывести его из состояния тупого безразличия. Пусть лучше сердится, чем вот так лежит!

Делая вид, что не замечает его раздражения, Эрих продолжал тихим, вкрадчивым голосом:

— А выпить ты тоже не хочешь? Совсем чуть-чуть?

Мрах подскочил, откидывая одеяло, и зашипел. Его желтые глаза сверкали.

— Убирайся! — почти крикнул он. — Пошел вон!

— Не уйду! — заявил Эрих. — Пока не выпьешь хоть одну кружечку!

Мрах недобро прищурился: — А потом уйдешь?

— Уйду!

— Слово вождя?

— Я — не вождь… — вздохнул хромой. — Слово друга тебя устроит?

Львин кивнул и оскалился.

— Давай сюда свою кружку! — прошипел он.

Эрих достал откуда-то из за спины кружку огромного — чуть ли в четверть ведра, размера и щедро наполнил ее брагой.

— Это что? — спросил Мрах с ужасом.

— Кружка. — ухмыльнулся Эрих и протянул посудину львину. — Выпей — и я уйду!

Мрах зашипел, прижимая к голове уши, и начал потихоньку отползать.

— Пей! — повысил голос хромой.

И львин подчинился. Приняв наполненую до краев посудину, он вздохнул и сделал глоток.

— Еще! — потребовал Эрих.

Мрах снова вздохнул и припал к кружке. Он пил, и взгляд его постепенно прояснялся. Одолев половину, львин отставил кружку и проговорил не совсем трезвым голосом:

— Спасибо, вождь…

Эрих молча обнял друга и привлек к себе, укачивая, как мать укачивает ребенка. Мрах расслабился в кольце его рук.

— Ты все правильно сделал, вождь… — пробормотал он сонным голосом.

Эрих грустно улыбнулся.

Львин снова потянулся к кружке.

— Я сегодня напьюсь! — заявил он. — И начну буянить! Можно?

Эрих разрешил.

Мрах в два глотка допил брагу и потребовал добавки.

— Похмелья не боишься? — спросил его хромой, но львин только махнул рукой: ему было все равно.

— Я ее три года не видел… — заплетающимся языком рассказывал Мрах, положив голову Эриху на плечо. — Представляешь, три года! А ее убили!

Хромой кивал.

— Нет, ты не представляешь! — продолжал Мрах. — У меня больше нет сестер! Братьев — куча, а сестренка — одна! Она такая славная была маленькая! Уляжется рядом и ушки мне вылизывает! — львин всхлипнул. — И пахла так сладко…Молочком и теплой шерсткой…А я ее за хвост дернул! А ее убили…

Мрах был пьян, и это было хорошо: напившись, он смог, наконец, выговориться. Вскоре его потянуло в сон, и хромой, уложив друга, еще долго лежал рядом, слушая его тихое дыхание. Ему было холодно и тоскливо.

Неужели именно так чувствуют себя вожди, совершив важное дело? Эрих вздохнул — похоже, он потихоньку начинал понимать Варму.

На следующее утро хромой вождь едва сумел подняться — его знобило, пробитое плечо горело огнем. Похоже, рана воспалилась… Шипя от боли, Эрих отодрал присохшую за ночь повязку и нахмурился — да, определенно, рана воспалилась. Пришлось идти за помощью к Хел. Оглядев его распухшее покрасневшее плечо, львия молча наложила новую повязку и напоила трясущегося в лихорадке воина какой-то очень мерзкой, но безусловно целебной травяной дрянью.

Эрих только покривился: ну почему лекарство обязательно должно быть таким горьким?

— На, заешь… — посочувствовала сердобольная Хеля, глядя на его муки и протянула страдающему вождю небольшой глиняный горшочек с медом. — Ты же любишь…

Эрих сцапал мед и полакомился. Ему определенно стало лучше.

Хеля улыбнулась и ушла-ее ждали другие раненые. Эрих доел мед и, пошатываясь от слабости, поплелся навещать Варму.

Раненый варах лежал под навесом, бледный до зелени, и тяжело, хрипло дышал. Человек льва потерял очень много крови и был ужасно слаб. Вдобавок у него был жар. Раненого, безусловно, мучила сильная боль, но вождь терпел.