Геннадий Прашкевич - Генератор времени

«Чего это ты разлёгся? Быстро за хворостом!»

«Это ты мне?» — растерялся Смирнов.

«А кому ещё?»

Цезий повернулся и крикнул бывшему чемпиону:

— Тут у нас один абориген прикорнул под кустом, пусть костром займётся…

И добавил что-то такое весёлое — про сочные шашлыки, про весёлые дружные посиделки, то да сё, но в это время, ровно рокоча, к берегу высоким носом приткнулся второй катер. Тоже в ржавчине и на хорошем ходу. К такому мощному движку пошла бы скорострельная пушка на баке. Но ничего такого не оказалось, зато с борта попрыгали на берег простые и лёгкие на язык молодые люди. Не фрики из «Одноглазого индейца Джо» с томагавками и коваными стволами, а обычные — с цветными банданами через лоб. Опасливо поглядывая на новоприбывших, расстроенный Смирнов выдернул из песка и донёс до кострища солидный корявый корень, тем самым как бы подключив себя к общему делу. «Может, уеду с ними, — мелькнула робкая мысль. — На таком движке минут через пять буду на материке».

Но мысль эта тут же завяла.

Столько пистолетов и короткоствольного автоматического оружия Смирнов давно не видел. Не манёвры же военные начались.

— Ты не стой там! — строжился потомок шаманов.

Но тут же показал, что строжится он на Смирнова по-дружески:

— Знаешь, почему на стройке русский носит сразу по шесть кирпичей, а еврей — только по одному?

Смирнов, конечно, не знал.

Тогда потомок шаманов весело сплюнул:

— Да потому, что русский по определению ленив. Западло ему, видите ли, лишний раз сходить за кирпичом.

На бортах и на берегу напряжённо заржали.

Не то чтобы встретились старые приятели, особого радушия в общем ржании не чувствовалось, но встретились молодые люди не просто так. Бывший чемпион даже с усмешкой поднял бутылочку с минералкой: «За удачный бартер!» А бритый со второй посудины, старший, наверное, тоже поднял бутылочку с минералкой, как бы поддержал антиалкогольный призыв. Смирнова это порадовало.

Известно, трезвые дерутся реже.

Вот только почему Цезий его не узнаёт?

— Где товар? — крикнул с борта бритый бугор.

Бывший чемпион двумя пальцами ткнул в сторону кирпичных руин. Бритый понимающе наклонил голову, и молодой человек из его команды — в шортах, в цветной футболке — вразвалочку двинулся в сторону руин. Не торопился, всё заранее просчитал, знал, что делает. И глядя, как лениво он загребает кривыми ногами, Смирнов вдруг окончательно понял тайную суть своего сна.

«Валька я Филимонов, меня бить будут».

Да не в имени тут дело. Филимонов или Смирнов — это, наверное, никакой роли не играет. Просто молчал и смотрел на крепкого молодого человека в шортах, как он неторопливо брёл в сторону руин. Знал, что ни хрена не найдёт сейчас этот молодой человек под кривой корягой. Страшился, какой чёрт меня дёрнул? Зачем я перетащил в кусты ящик с «СТ»? Присев на корточки, чиркал от волнения зажигалкой.

А посланец бритого тем временем добрался до цели и заглянул под корягу.

Даже руку длинную опустил, поболтал ею в воде. Ни слова не было произнесено ни с той, ни с другой стороны. Движки молчали, Федосеич молча пялился в открытый иллюминатор. Зато все взгляды скрестились на посланце в шортах, а он никак не мог оторваться от мутной воды, деловито щурился, лениво сплёвывал. Смирнов решил не ждать. Не вставая, на корточках, как гусь, двинулся в сторону более густых кустов, но рыжебородый Цезий остановил его. Как Господь лёгким мановением брови останавливает ход отдельной заблудшей звезды, так рыжебородый потомок шаманов лёгким движением мощной ноги остановил Смирнова в самой неудачной точке — между двумя насторожёнными командами.

А посланец, наконец, поднялся.

Поднялся, сплюнул и погрёб к своему катеру.

Походка у него нисколько не изменилась, но мгновенно все люди на берегу и на катерах превратились в живые статуи. Хорошо вооружённые, конечно. И воздух отчётливо, как мрамор, затвердел. С одной стороны — пять человек, и с другой — тоже пять. Как раз хватит пальцев одной левой руки, чтобы всех посчитать, обречённо подумал Смирнов. Голова у него болела жутко, ну прям на разрыв шаблона. Вжавшись в сухой песок, смотрел сквозь отвердевший мраморный воздух, в который по странной какой-то причуде вмёрзли в один момент люди, катера, песок, плавник, камни, палящее солнце, ветерок, рыбы, наверное, тоже вмёрзли, хотя никаких рыб нигде не наблюдалось. Мелькнуло в голове: жаль, что нет дракона, а то бы и он вмёрз. В такую жару вмёрзнуть в мрамор даже приятно, вон у всех скулы какие каменные. Всё, что случалось в прежней жизни Смирнова, даже встреча с Машей, даже встреча с Тоней из Томска, даже узбечка с косичками, по-своему романтичная, уже не казалось ему важным. Что прошло, то прошло, с этим ничего не сделаешь. А посланец тем временем вспрыгнул на борт и деловито пригнулся к уху бритого.