– Ностальгия? – осведомился Карл, наливая вино.
– Да нет, – ответил он и положил пресс-папье на место.
– Что будешь пить?
– Виски.
Подошла, улыбаясь, рыжеволосая в серебристом платье, с бокалом в унизанной кольцами руке.
– Милочка, вы просто прелесть, – сказала она Лилии и добавила, обращаясь к Сколу: – Я считаю, вы все красивые. Может, в Семье нет свободы, но в смысле внешности она далеко впереди. Чего бы я только не дала, чтобы стать худой, смуглой и иметь такие глаза.
Она болтала дальше – про разумное отношение Семьи к сексу, – и Скол обнаружил, что стоит с бокалом и слушает, а Карл и Лилия разговаривают с кем-то еще. У рыжей вдоль век тянулись черные линии, зрительно продляя глаза.
– Вы намного более открытые, в сексуальном смысле. Вы получаете больше удовольствия…
Тут к его собеседнице подошла одна из иммигранток.
– А Хайнца разве не будет, Мардж?
– Он в Пальме, – повернулась к ней рыжая. – Обрушилось крыло отеля.
– Прошу прощения, – произнес Скол и отошел.
Он направился в другой конец комнаты, кивнул сидящим и отпил виски, разглядывая картину на стене, – коричневые и красные мазки на белом фоне. Виски на вкус лучше, чем у Хассана, не такой горький и обжигающий. Картина примитивна. Интересно потаращиться несколько мгновений, но никакой связи с действительностью. В нижнем углу характерная для Карла (нет, Аши!) «А» в кружочке. Любопытно: это одно из плохих полотен на продажу или, поскольку висит в гостиной, работа «для души», о которой он говорил с таким удовлетворением? Неужели Карл больше не пишет прекрасных мужчин и женщин без браслетов, как когда-то в академии?
Скол повернулся к соседям: трое мужчин и женщина, все иммигранты. Говорили о мебели. Послушал несколько минут, прикладываясь к виски, и отошел.
Лилия подсела к горбоносой Джулии. Они курили и разговаривали, точнее, Джулия говорила, а Лилия слушала.
Скол вернулся к столу и налил себе еще. Зажег сигарету.
Ему представился мужчина по имени Ларс, директор школы для детей иммигрантов в Нью-Мадриде. Его привезли на Свободу ребенком, и он прожил на острове сорок два года.
Подошел Аши, ведя за руку Лилию.
– Пойдем, покажу мастерскую, Скол.
Они вышли из гостиной в коридор с картинами.
– Знаешь, с кем ты сейчас разговаривала? – спросил Карл.
– С Джулией.
– С Джулией Констанса, двоюродной сестрой генерала. Терпеть его не может. Одна из учредителей Службы помощи иммигрантам.
Мастерская была просторной и светлой. На одном мольберте стояло незаконченное изображение местной женщины с котенком, на другом – сине-зеленая мазня. Вдоль стен – еще полотна: оранжево-коричневые, сине-лиловые, черно-фиолетовые, оранжево-красные…
Карл объяснил, чего добивается, указывая на особенности композиции, контрастность и тонкие оттенки цвета.
Скол отвернулся и пил виски.
– Эй вы, железяки! – сказал он достаточно громко, чтобы его слышали. – Хватит трепаться про мебель. Послушайте минуту! Знаете, что нам надо? Драться! Это я не ругаюсь. Драться в буквальном смысле. Драться с Уни! Потому что во всем виноват Уни! В том, что тупари такие, как есть, потому что им не хватает пищи, пространства, связи с внешним миром; в том, что чучела такие, потому что их одурманивают ЛПК и накачивают транквилизаторами; в том, что мы такие, потому что Уни согнал нас сюда, чтобы не мешали! Виноват Уни – он заморозил мир, чтобы ничего не менялось. Нужно бороться! Оторвать от стула свою глупую избитую задницу и драться!
Аши улыбнулся и потрепал его по щеке.
– Брат, ты маленько перебрал. Слышишь меня, Скол?
Конечно, он перебрал, конечно, конечно! Но алкоголь не отупил, а освободил. Дал волю всему, что копилось долгие месяцы. Виски – это здорово! Виски – это восхитительно!
Он отвел руку Аши.
– Я в порядке. Я понимаю, что говорю. – Посмотрел по сторонам на оборачивающихся с улыбкой гостей. – Нельзя смиряться, нельзя приспосабливаться к тюрьме! Аши, ты рисовал товарищей без браслетов, таких красивых! А теперь – какие-то цвета, просто мазня!
Его пытались усадить, Аши с одной стороны, взволнованная и смущенная Лилия – с другой.
– И ты тоже, любимая. Смиряешься, приспосабливаешься.
Он сел, потому что так было легче и удобнее, можно развалиться.
– Нужно драться, а не приспосабливаться. Драться, драться, драться! Драться надо, – сказал он сидящему рядом сероглазому безбородому мужчине.
– Господи, до чего же ты прав! – ответил тот. – Полностью с тобой согласен! Бороться с Уни! С чего начнем? Поплывем на лодках, прихватив до кучи армию? Но море, возможно, отслеживают со спутника, и нас будут поджидать врачи с ЛПК. У меня идея получше: возьмем самолет – говорят, на острове есть один, который даже может летать, – и…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу