Айра Левин - Такой чудесный день

– Вон там, – радостно указала она на пляж.

Метрах в пятидесяти лежала, зарывшись носом в песок у воды, маленькая двухвинтовая лодка. Старая, с белым корпусом и красным буртиком. На буртике и частично выбитом ветровом стекле виднелись белые крапины.

– Давай подойдем ближе! – Опираясь на его плечо, Лилия начала было вставать, но Скол бросил нож, схватил ее за руку и потянул назад.

– Погоди.

– Что такое?

Он потер место ушиба и хмуро посмотрел на лодку, такую красно-белую, ничейную, появившуюся так кстати в ярком свете погожего, без намека на туман дня.

– Здесь какой-то обман, ловушка. Слишком все гладко. Мы ложимся спать, а наутро подана лодка. Правильно сказала, я не верю.

– Не «подана». Она здесь уже несколько недель. Смотри, сколько птичьего помета и как глубоко нос в песке.

– Откуда она взялась? Прибрежных островов тут нет.

– Может, неизлечимых, которые на ней пришли, поймали. Или товарищи с Майорки специально оставили ее для таких, как мы. Ты же говорил о спасательной операции.

– И за все время никто ее не увидел и не сообщил куда надо?

– Уни никого на эту часть пляжа не пускает.

– Подождем. Просто подождем и посмотрим.

– Хорошо, – ответила она неохотно.

– Слишком все гладко.

– А почему непременно должно быть трудно?

Не спуская глаз с лодки, они позавтракали и свернули одеяла. По очереди ползали в глубь пещеры в туалет, роя ямы в песке.

Волны, которые сначала лизали корму под буртиком, отступили с отливом. На ветровое стекло и поручни, покружив, сели птицы: четыре чайки и две какие-то коричневые.

– С каждой минутой все невыносимее в этой грязи, – пожаловалась Лилия. – Вдруг про лодку сообщили и сегодня ее заберут?

– Говори шепотом! Иисус и Уэй, почему я не захватил подзорную трубу!

Он безуспешно попытался соорудить ее из линз компаса, фонаря и свернутого в трубку картона от коробки.

– Сколько еще ждать?

– Пока не стемнеет.

Тишину пустынного пляжа нарушал только плеск волн, хлопанье крыльев да крики птиц.

Скол прокрался к лодке один, медленно и осторожно. Она оказалась старее, чем они думали: под облупившейся белой краской виднелись следы ремонта, буртик – в щербинах и трещинах. Скол обошел кругом, не притрагиваясь, высматривая при свете фонаря какой-нибудь – какой, он не знал – признак подвоха. Ничего не обнаружил – просто старая загаженная птицами лодка, непонятно по какой причине брошенная, со снятыми центральными сиденьями и на треть выбитым ветровым стеклом. Погасил фонарь, взглянул на скалы и… коснулся поручня, опасаясь, что вот-вот поднимется тревога. Скалы в слабом лунном свете остались темными и безлюдными.

Перелез внутрь и посветил на пульт управления. На вид достаточно просто: рычаги включения гребных и воздушного винтов, рукоять скорости, откалиброванная до ста узлов в час, ручка рулевого управления, еще несколько датчиков и переключатель контролируемого и независимого режимов, который стоял на отметке «независимый». Нашел на палубе между передними сиденьями отсек для аккумулятора и открыл крышку – заряжен до апреля 171-го, т. е. в запасе еще год.

Посветил на обшивку винтов. Один был завален прутьями. Скол смахнул их, вытащил все до одного, направил луч фонаря – винт новый, блестящий. Второй оказался старым: одной лопасти не хватает, другие побиты.

Сел за приборы и нашел зажигание. Миниатюрные часы показывали «5.11 пятн. 27 авг. 169». Включил один гребной винт, другой. Раздался скрип, затем тихое урчание. Выключил, посмотрел на датчики.

На скалистом побережье все было по-старому. Товарищи не выскочили из засады. Пустынная водная гладь сужалась серебристой дорожкой к почти полной луне. Никаких летящих к нему лодок.

Посидел еще несколько минут и вернулся к пещере.

Лилия встретила его у входа.

– Ну что, хорошая?

– Нет. Ее не бросили неизлечимые – внутри никакой записки, вообще ничего. Часы стали в прошлом году, а один винт – новый. Я не включал воздушный, из-за песка, но даже если он исправен, буртик в двух местах треснут, и не исключено, что она просто покачается и никуда не поплывет. Или доставит нас прямиком в 082, к маленькому прибрежному медцентру, хотя вроде бы и снята с телеконтроля.

Лилия молчала.

– Но попробовать можно, – продолжал Скол. – Если ее не бросили неизлечимые, то они не высадятся на берег, пока она тут. Может, нам просто невероятно повезло.

Он отдал ей фонарь, вытащил из пещеры коробку и узел, сунул их под мышки.