Евгений Кузьмин - Между

— Ты узрел священный мрак? Спасён! — сказал человек с митрой на голове.

— Свят, свят, свят, — подхватил хор.

Зомби уже образовали круг вокруг меня, теперь они взялись за руки, втянув меня в свой круг, и продекламировали: «Свобода, равенство, братство!»

Мои новые товарищи оказались вовсе не страшными, не ужасными, как нам их описывали на занятиях. То были простые и бесхитростные зомби, желавшие сохранить свой уклад жизни, свои обычаи, традиции. Они стремились лишь избавиться от непрошенных вторжений на свою территорию, прибегая только к ненасильственному сопротивлению. Хотя были у них и благочестивые верования о судьбах всего мира, о своей положительной роли в мировой истории. Но об этом позже.

Меня разместили на территории села, которое, как я уже знал, называлось Замошня. Оно находилось примерно в сорока километрах от Чернобыля. Его основали старообрядцы, пришедшие в 1755 году из Стародубья на Черниговщине. Первоначальное его название, впрочем, Слобода. Это от того, что оно в момент своего основания примыкало к более крупному населённому пункту, Глинке. Впоследствии Замошня разрослась и сделалась центром сельсовета, в состав которого вошла и Глинка. Здесь же протекала живописная река Уж. Место красивое, зелёное, с какой-то особой аурой. В селе было немало пустующих домов. В одном из них меня разместили, а члены местной общины быстро собрали для меня самые разные необходимые в хозяйстве вещи. Зомби их когда-то специально выискивали, описывали, хранили. Это сказывалась покладистость нашей породы. В селе, кстати, до аварии функционировала довольно приличная для такой глухомани библиотека. Так что община владела и каким-то количеством книг. Как-то Стелла, рассказывая о накопленных вещах, заметила: «Процветал, очевидно, местный колхоз «Заветы Ильича», много накопил он имущества, но где теперь его председатель? Он как олень, не находящий пажити».

Ручные зомби во главе с лейтенантами продолжали свои атаки. Значительную часть оскорбительных надписей теперь посвящали моей скромной персоне. Подчеркивали, что я лгун и предатель. Вот она, слава, популярность. И всё же меня, если честно, это задевало, хотя я и знал о том, что стены пачкают официальными лозунгами, а не частными мнениями. И я себя предателем не считал. Но иногда в сознание проникала мысль: «Неужели кто-то и вправду так обо мне думает?». Дикие зомби меня утешали, призывали не реагировать и смиренно сносить все поношения, через которые лежит путь к совершенству.

В стандартный распорядок дня общины входили обязательные занятия, в первую очередь изучение святой «Книги ангела Лаанаэля». Я же был тёмен и в совершенно базовых вещах, так как не имел ранее никакой возможности изучать мудрость своего народа. Поэтому для меня ввели ещё и дополнительные уроки, которые проводили как священники, так и добровольцы из рядовых членов общины.

Особенно я признателен брату Родригесу, простому зомби, не очень начитанному. Однако же он твёрдо знал многое из основ нашего вероучения, не забывал, не путался, терпеливо, раз за разом объяснял мне главное, то, на что можно было нанизывать сложную информацию:

— Мы дети тьмы. Материя, всё земное — это мрак. Солнце сжигает жизнь. Люди издавна поклонялись Солнцу, а потом Богу света, тепла. И это понятно. Люди, ведомые своим Богом, уничтожают природу, всё живое на земле. Мы же призваны защитить планету от людей, добиваться наступления «прохладительных времён», как правильно понял Лютер из Деяний апостолов 3:20.

— Неужели мы должны бороться с людьми? Истреблять их?

— Вовсе нет. Наоборот. Убивая, мы сами станем подобны людям. Палач — это тоже убийца. Так мы сами станем последователями светлого Бога, который, хотя и рядится в «не убий», но в реальности лишь обманывает этим, призывая убивать неверных, других, непохожих. Причин и исключений много, а итог всегда неизменен, — истребление всего живого. В конце концов, люди сами придут к своей никчемности, осознают свою вредность. Разумеется, только самые умные действительно осознают. Остальные просто уничтожат сами себя, не ведая о причинах.

— Трудно себе такое представить…

— Да неужели? Посмотри вокруг. Авария на Чернобыльской АЭС, дикие милиционеры.

— Кто-кто?

— Дикие милиционеры. Не слышал? Собственно, там не только милиционеры. Милиция — костяк стай, а к ней примыкают и другие одичавшие люди. Многие прибывшие сюда во время аварии охранять правопорядок не совсем понимали, что и как тут происходит. Они были растеряны, дезориентированы. Команды им отдавались нечёткие. Милиционеры долго бродили по лесам и одичали, сбились в стаи. Потом к ним присоединялись потерявшиеся ликвидаторы, одичавшие самосёлы, браконьеры. Но милиционеры оказались сильнее всех, они неизменно руководят стаями, поддерживают в них порядок. Стаи часто нападают на диких животных и людей, пожирая и тех, и других.