Франсуа Делоне - Нельзя оставаться людьми

— Блён с Нуаром в башне ночевали, до них отрава не дотянулась, — отсмеявшись ответил Лурас. — Живьем их взяли. Ты чего такой серьезный? Тебе Нуар нужен?!

— Да на кой он мне, бестолочь эта?! Испанцы меня расстроили, кончилось спокойное время.

Они вышли из подвалов и распрощались до вечера. Диппель пошел по своим неясным делам в город, а Лурас собрался отобедать. Перед тем, как удалиться, Лурас отдал распоряжение относительно пленницы, а также приказал схватить графиню, с которой он завтракал, и доставить ее сюда.

Уезжал Лурас надолго, можно сказать — навсегда, и перед отъездом предстояло решить этот любовный вопрос. Вероятная беременность графини совершенно лишняя. Опять родится мальчик, опять еще один бесполезный нест. Да дело даже не в беременности. Лурас всегда расставался подобным образом. И было еще третье обстоятельство. Судьба графини была решена давно.

Вернувшегося с обеда Лураса ждал доклад, что графиня доставлена и помещена в изолятор на первом этаже — в светлую, опрятную комнату с прикрученной к полу мебелью — для знатных особ. Лурас прошел в изолятор.

— Графиня, — скупо сказал он с порога, — рад Вас видеть.

Женщина сидела на краешке кресла и бездумно смотрела в окно. Глаза припухшие, видно она недавно плакала. При появлении Лураса она встала.

— Монсеньор! — взволнованно ответила она. — Что происходит? Я не понимаю!

— Конечно, не понимаете, — проворчал Лурас, садясь за столик и начиная что-то быстро писать на бумаге. — Ведь Вы ни в чем не виноваты!

— Так в чем же дело?!

— Дело в том, дорогая графиня… Присядьте… Дело в том, что во дворце разоблачен заговор. И некоторые участники показывают на Вас, как на сообщницу. Вам грозит смертная казнь.

— Но… — опять вставая, робко начала говорить графиня.

— Сядьте, знаю. Вы ни в чем не виноваты. И я собираюсь Вас спасти, — сказал Лурас, окончив писать и протягивая графине бумагу. — Прочитайте и подпишите.

Пока графиня читала, перечитывала и пыталась уловить смысл написанного, Лурас встал, наполнил бокал водой, всыпал туда порошок, размешал и поставил на стол перед графиней.

— Что это?! — недоуменно спросила графиня, глядя в бумагу. — Монсеньор, это же признание. Как я это подпишу?!

— Так надо, графиня. И не спорьте.

Лурас, внешне оставаясь строгим, в душе забавлялся. Интересно, подпишет или нет? Насколько далеко простирается вера маленькой креветки в то, что ничего страшного с ней не случится? Начнет ли она прыгать из кастрюли или останется покорной до самого конца? Долго будет себя уговаривать, что всё в порядке, когда всё совсем не в порядке? Очевидно же, что у нее всё совсем не в порядке.

Но пока она послушно исполняет то, что ее губит. Она подписывает бумагу, которую ни при каких обстоятельствах нельзя подписывать. Эта бумага сама по себе смертельна. Графиня пьет питье, в которое он всыпал на ее глазах яд. Доверяет? Чему? Насколько Лурас ее знает, она — нет, не доверяет. Она никому не доверяет. Она выросла в такой среде, где не принято никому доверять. Не доверяет. Тем более, после того, как он практически самолично схватил ее. Она просто надеется на чудо, думает, что всё обойдется. Она не знает, что делать, она слаба, и она сдается на милость.

Какая же она смешная, эта глупая креветочка: думает, что вода в кастрюле не закипит, если изображать покорность — сама в это не верит, понимает умом, что глупо верить в чудо. Она гонит от себя мысли о смерти, но когда эти мысли прорываются в ее сознание, от страха она заслоняется выдуманной картинкой чуда — буду покорна и не закипит, ничего страшного случиться не может. Ведь пока еще терпимо. И пока терпимо, будешь терпеть? Ну-ну. Терпи, креветка. Делай вид, что не понимаешь. Прячь страшные мысли. Уговаривай себя. А вода обязательно закипит. Тебя поймали, чтобы сварить. Конец предсказуем.

Графиня поставила пустой бокал и кротко посмотрела на Лураса снизу вверх. Слезы потекли по ее щекам. А Лурас бесстрастно глядел в ответ, складывая подписанную бумагу и убирая во внутренний карман.

— Надейтесь, графиня. Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал Лурас и направился к двери.

— Лурас! — вскрикнула вдруг графиня. Она резко поднялась с кресла и, приблизившись вплотную, схватила его за руку. — За что?!

— Всё будет хорошо, — ответил Лурас, аккуратно освобождая руку. — Сейчас Вам нужно отдохнуть. Прилягте.

— За что?! — взвизгнула графиня ему в лицо, сжимая кулаки.

Сцена развеселила Лураса. Он позволил себе расхохотаться. Умирающая креветка призывает к ответу. Вот она и ощутила кипяток. Теперь должны включиться рефлексы, которые борются за жизнь. Те самые, о которых говорила донна Альдонса несколькими часами ранее. Стало быть, теперь уже неважно, слаба ты или сильна. Чуда не будет. Кипяток жжет. Разум отказывает. Успокоительные картинки не помогают. Остается только прыгать из кастрюли. Звериные рефлексы вырываются наружу. Забавно посмотреть на них в исполнении слабой женщины. Значит, тихо мы не сваримся, будем прыгать.